Вилл засмеялся, однако Мария не уловила юмора в этом замечании. Муж потянул Марию в сторону, прошептал что-то еще на ухо Стаффу, и они пошли через зал назад; оглядываться она не посмела.
Запели фанфары: в зале появилась королева Екатерина с несколькими своими фрейлинами. Все ее дамы, как и сама Екатерина, были облачены в черное. Королева не изменилась за это время. Жесткий лиф корсажа по-прежнему был почти закрыт огромным тяжелым золотым распятием, украшенным самоцветами. Зато как выросла дочь, Мария Тюдор! Не иначе, у Его величества по случаю праздника очень приподнятое настроение, если уж он допустил сюда отвергнутую дочь вместе с ее матерью Волосы у девочки, раньше отливавшие рыжеватым, стали теперь совсем темными, она очень вытянулась, а лицо было серьезным-серьезным. Она шла среди перешептывающихся придворных, гордо вскинув голову, ее черные юбки прошелестели совсем рядом с Марией. Марии стало интересно, не выражают ли эти мрачные наряды своего рода протест: они темным пятном выделялись в калейдоскопе великолепных ярких шелков, непрестанно двигавшихся по всему танцевальному залу. «Подождите, — вдруг сообразила она, — сейчас появится Анна — Анна в сияющем наряде из черного шелка с кроваво-красными прорезями!»
Снова грянули фанфары, и догадка Марии подтвердилась. Вошел Его величество в маске Владыки святочных буянов, на его руку опиралась смеющаяся Анна, тоже в маске, а следом целая процессия великанов в причудливых костюмах, с громадными дымящимися чашами пунша в руках. За ними шла другая группа ряженых в пестрых накидках и изысканных костюмах, украшенных бесчисленными лентами и бантами; они несли на серебряных блюдах сладкие пироги со специями. Рядом скользили, едва касаясь пола, восемь хорошеньких девушек в полосатых платьях, с плетенными из ивовых прутьев корзинами, наполненными веточками омелы: быстрыми движениями они щедро бросали веточки в толпу. Все поклонились королеве и принцессе, которая сумела наконец улыбнуться в ответ, а ряженые обошли всю толпу, раздавая пироги, пунш и веточки омелы.
Мария долго не отрывала взгляда от Генриха Тюдора и своей блистающей, смеющейся сестры. И ничего не чувствовала. Ни малейшего огорчения или сожаления из-за потери любовника, с которым провела пять лет, — только кто этому поверит? Может, Стафф и поверил бы, только его это теперь вряд ли интересует. А Анна пробивает себе дорогу сама, в одиночку, даже без помощи отца. Что ж, Марии с Виллом придется отныне жить при дворе, но эта мысль только пугала ее; разве что верный друг, герцогиня Суффолк, будет поблизости.
Да и Вилл, возобновляющий нынче ночью свою службу дворянина при королевской опочивальне, будет часто отсутствовать на узком ложе, которое минувшей ночью им поневоле пришлось делить. У нее была малышка Кэтрин, нуждавшаяся в ее заботе и любви. Но прежде всего, чтобы не лишиться разума, она должна всячески избегать Вильяма Стаффорда и стараться не обращать внимания на женщин, которых увидит с ним рядом; вот и сейчас он стоял на том конце зала, рядышком с Дороти Кобгем.
После многих часов танцев и иных увеселений Его величество покинул зал, и Вилл удалился в его свите, предоставив Марии самой отыскивать дорогу к их комнате в дальнем крыле кирпичного Гринвичского дворца. Когда-то ей казалось, что она хорошо знает этот дворец, на самом же деле знала лишь королевские покои и большие апартаменты знакомых придворных, но отнюдь не убогие комнатки того крыла, что выходило на задворки. Усталая, дважды сворачивавшая не туда, она в конце концов добралась к себе, толкнула дверь и обнаружила преданную Нэнси, которая, дожидаясь ее, подогрела над печкой ночную рубашку для госпожи — в этой холодной и сырой комнатке не было камина.
— Рада видеть твое милое лицо, дорогая Нэнси, — обратилась Мария к девушке. — Завтра вечером надо будет попросить тебя подождать меня у большого зала, чтобы проводить в эту запрятанную нору.
— Господин говорит, что вам, без сомнения, предоставят другие апартаменты, леди Мария. Не годится лорду и леди, которые служат королю, жить в такой каморке. — Она передернула плечами и поплотнее завернулась в шерстяную шаль. — Где-то с час назад я оставила малышку Кэтрин. Она так разыгралась, что едва уснула. Кажется, она скучает по своей комнатке в Плэши, но с леди Маргарет они подружились. Маргарет подарила ей маленькую кожаную куколку, и Кэтрин уснула, прижимая ее к себе.
Рассказывая это, служанка начала расстегивать и развязывать платье Марии.
— Она маленькая, ко всему быстро привыкает, Нэнси. Быть может, эта куколка заменит ей ту, которую она уронила в пруд, катаясь на лодке. В тот раз она проплакала три ночи подряд. — Мария быстро избавилась от парадной рубашки и завернулась в меховую накидку. Ее так разгорячили танцы, что она пока не чувствовала холода в комнате. Сейчас она ляжет в постель и крепко уснет прежде, чем ледяной холод заползет во все углы на долгие часы до самого рассвета.
— Госпожа, ничего, что хозяин сегодня дежурит у опочивальни короля? А то я могу остаться с вами.
— Благодарю тебя, Нэнси, все будет прекрасно и без этого. Я так утомлена после всех этих увеселений и тряски по раскисшим дорогам до самого Лондона, что мне просто необходимо побыть одной. Ты же знаешь, что я не могу без тебя обойтись, но сейчас мне надо побыть одной.
— Конечно, госпожа, — кивнула Нэнси, словно и впрямь все поняла. — Если я вам понадоблюсь, я в общей спальне вместе с моей сестрой, Меган. Осмелюсь предложить: вы всегда можете меня позвать через мальчика-посыльного. — Она открыла дверь в темный коридор, откуда сразу же потянуло сквозняком. Мария услышала, как она бормочет, закрывая дверь за собой: — Если в таком глухом и холодном закутке дворца сыщется посыльный.
Мария согрела руки над печкой, расчесала волосы, слыша, как потрескивают под гребнем длинные золотые пряди. Теперь она ощутила промозглый холод — он потихоньку вползал в нее. Скоро Анна возвратится в Гевер — быть может, удастся перебраться в ее апартаменты. И сама посмеялась над этой глупой мыслью.
— Да ведь эти покои находятся в крыле, отведенном королеве, дурочка, — произнесла она и вздрогнула от звуков собственного голоса в мертвой тишине комнаты.
Когда они переедут в Уайтхолл, в Ричмонд или в какой иной дворец, Вилл как дворянин свиты уж позаботится, чтобы в ее комнате хотя бы камин был.
— Эта комната холодна и мрачна, как тот взгляд, что подарил мне нынче Его величество, когда заставил себя выдавить: «С возвращением, дорогая Мария», — укоризненно сказала она, обращаясь к промозглой каморке.
Оказавшись под ледяными простынями, она пожалела, что здесь нет жаровни, в которую можно было бы насыпать горячие уголья и поставить в ногах. Она с минуту полежала, свернувшись калачиком, потом встала и снова набросила меховую накидку. Тут-то она и услыхала короткий стук в дверь. При этом резком звуке, раздавшемся в полной тишине, у нее екнуло сердце.
— Кто там?
— Это Стафф, Мария. Я хотел бы поговорить с вами.
Она натянула меховую накидку на бедра, но ноги не шли, они будто приросли к полу.
— Мария! — Он легонько нажал на дверь, и та отворилась, показались его плечи и голова — гораздо выше того места, куда был направлен ее взгляд. Она забыла заложить дверь на засов. А еще она забыла, какой Стафф высокий.