Он не стал дожидаться ее разрешения, переступил порог и тихо притворил за собой дверь.
— Мне необходимо было повидать вас, Мария. Уж простите, что напугал.
— Вы, по крайней мере, не забыли, как меня зовут, — услышала она как бы со стороны свой дрожащий голос.
Его лицо сразу осветилось улыбкой.
— Я помню не только это, Мария Буллен.
Она быстро отвернулась, чтобы он не заметил на ее лице страха, тоски, горечи и гнева.
— Вам прекрасно известно, что я не ношу имя Буллен, и уже давно. Я так полагаю, что мой супруг, лорд Кэри, приходится вам ближайшим другом. — Глаза Марии опустились на маленькое зеркало, забытое ею на раскладном столике.
— Все это, Мария, я делал для вас… для нас — сохранял эту должность.
— Сколь это любезно и благородно! — Голос у нее прервался, словно она была готова вот-вот разрыдаться. Она резко обернулась к нему и ужаснулась тому, насколько ближе к ней он успел подойти. — Весьма любезно, как и все ваши приезды в Плэши в последние пять месяцев нашего пребывания там. — Она не сводила глаз с жилки, часто бившейся в основании его загорелой шеи. Как он вообще сумел разыскать эту заброшенную каморку?
— Когда я увидел, что Вилл ожесточился, заподозрив нашу любовь, — продолжил Стафф, — я понял, что глупо причинять вам боль своим присутствием там, а еще больше того — после моих отъездов. Я же понимал, что он станет вымещать все на вас, вот и сделал единственное, что мог, дабы вас защитить хоть немного. Я тоже очень грустил без вас.
— Я не сказала, что грустила без вас.
— А этого и говорить не нужно, любовь моя. — Он сделал еще шаг вперед, и она, как последняя трусиха, вжалась в грубо оштукатуренную стену. — Я так обрадовался, когда узнал, что Его величество дает вам позволение возвратиться! А когда увидел вас нынче вечером вместе с Виллом, то подумал: чему радоваться-то? Сладкой пытке видеть вас ежедневно и не иметь возможности прикоснуться к вам, предаться с вами любви?
— Пожалуйста, Стафф, вам надо уйти.
— Уйду. Но не сейчас. Потом я подумал: надо забыть о вас и жениться, согласно воле короля…
— Король хочет вас женить? На ком?
— На девушке из рода Дорсей, которую собирается взять ко двору. Я только раз ее и видел. А потом сообразил, что не в моих силах забыть вас, ведь я стремился к вам все время с тех пор, как увидел в Париже, в старой пыльной Бастилии. Я тогда сразу почувствовал, что эта светловолосая красавица с огнем в глазах, который она пытается погасить, создана для меня. И почти с тех самых пор я люблю вас, Мария. — Он склонился к ней, не дотрагиваясь до напряженного тела, но упершись руками в стену с обеих сторон от ее головы с растрепавшимися волосами.
Она закрыла глаза, смакуя каждое его слово, глотая целебный бальзам его голоса, который так отчаянно хотела услышать во все долгие часы, проведенные вдали от него. Почувствовала, как с ресниц закапали слезы. Он стоял так близко, что она отчетливо слышала его дыхание с ароматом сладкого вина.
— Я сберег для Вилла его должность, Мария, и держался на расстоянии от его жены, которую я люблю, а он не любит, дурень чертов, так что теперь он в долгу передо мной. Он должен мне то, что я могу теперь быть подле вас, и я непременно буду. — Он носом взъерошил ей волосы и наклонился поцеловать ее в шею. Когда он нежно склонился к Марии, она чуть слышно вскрикнула. Стафф поднял голову и сверху вгляделся в ее широко раскрытые глаза. Губы его опустились на ее уста. Он был таким теплым, таким сильным! Одиночество и боль до капли ушли из ее души, когда она ответила на его ласковый, осторожный поцелуй. Но поцелуи становились все более настойчивыми, жадными, и на щеке она ощутила его обжигающее дыхание. Мария позабыла, что прижимается спиной к холодной стене в жалкой каморке на задворках огромного Гринвичского дворца, что ее не любит собственный муж, что она давно впала в немилость своего короля. Все, что было для нее важно, было перед ней.
Она положила руки на его широкие плечи и в свою очередь крепко прижала его к себе. Накидка распахнулась, но Мария уже не нуждалась в согревающих мехах. Она отодвинулась на полшага, медленно распахнула накидку и положила его руки на свою талию, прикрытую теперь одной тонкой ночной сорочкой. Его большие ладони охватили ее талию почти целиком. Он погладил пальцами ее слегка покатый живот. Потом Стафф подхватил ее, обвив руками, будто стальными тросами. Тяжелая накидка свалилась с плеч на пол. Не разжимая теплых объятий, он уложил Марию на ложе, прошагал к двери и заложил ее на засов. Сапоги затопали по полу рядом с кроватью, он содрал с себя дублет и рубашку, словно они были одним целым.
— Стафф, нельзя же. А вдруг Вилл…
Он запечатал ей уста огненным поцелуем, а руки снова обхватили ее талию.
— Помолчи, любимая. Вилл думает только о короле и славе имени Кэри. Нас ни то ни другое не касается.