— Возможно, вы станете так звать меня тогда, по крайней мере, когда взволнованы или захвачены чем-нибудь. Разве не ваш чистый голосок я слышал, катаясь по земле у ваших ног на арене: «Давай, Стафф, ты побьешь его»?
Мария ощутила на щеках жаркую волну румянца.
— Не воображайте, что я желала победы именно вам. Вы же знаете, что я настоящая англичанка и стала бы подбадривать любого соотечественника.
— Увы! А я-то надеялся, что вы переживаете за меня по другой причине. — Он повесил голову в притворном горе, и Мария чуть не рассмеялась. Тогда Стаффорд тихо продолжил: — Я надеялся, что вы желаете победы мне, а не поражения бедному Лотреку. Он вам враг?
— Нет! Право же, нет, да вас это и не касается.
— Значит, что-то у вас с ним было, — сверкнули зубы в дерзкой улыбке, — но я утешусь тем, что вам он, кажется, неприятен. Понимаете, милая Мария, вы так и не овладели искусством лгать — во всяком случае, лгать так, чтобы это не было заметно. А вот совесть у вас сохранилась. Лучше бы вам, барышня, научиться лгать, а совесть эту поскорее похоронить, если хотите добиться успеха при дворе великого Генриха.
— Какое право вы имеете давать мне советы? Да и вообще, с чего это вы обо мне так заботитесь?
— Поверьте, Мария, это не входит в обязанности моей службы ни вашему отцу, ни королю. Следовательно, у меня на это должны быть личные причины. Возможно, мы поговорим о них, когда вы повзрослеете и поумнеете. А до тех пор — думайте сами.
У Марии так и чесалась рука закатить ему вторую пощечину — вот только примет ли он ее так же спокойно, как первую? Ей хотелось колотить его по груди, лягать ногами, царапать и при этом вопить. Она сама испугалась того, что этот человек возбуждает в ней такие чувства, тогда как не должна была бы обращать на него ни малейшего внимания — с его-то положением.
В наступившем неловком молчании распахнулись портьеры, и в комнату влетел Томас Буллен.
— Она хорошо себя чувствует, Стафф?
— Спросите ее сами, милорд. Я бы сказал, что она в весьма боевом настроении.
— Она у нас молодец, — кивнул Буллен. — А что сказал тебе король, Мария?
— Который из королей, отец? — Уголком глаза Мария заметила, что Уильям Стаффорд удовлетворенно улыбнулся этой дерзости.
— Разумеется, Его величество. Он обещал подобрать тебе супруга. А имя не называл?
— Не называл, только сказал, чтобы я дожидалась его — и вас — здесь.
— Прекрасно. Прекрасно. Вполне возможно, ты возвратишься на родину в составе королевской свиты.
— Но мне бы хотелось по возможности навестить матушку в Гевере.
— Да, если должна состояться свадьба, ты обязательно вернешься туда — готовиться. Если будет дозволено, — добавил он, спохватившись. — А что Франциск говорил? Они что, спорили?
Мария собралась пересказать всю сцену, опустив лишь свои дерзости, но тут на фоне портьеры возникла массивная фигура Генриха. Отец и Стаффорд низко склонились перед королем.
— Она была великолепна, Томас, просто великолепна! Дала французскому королю такую отповедь, какой я в жизни бы не ожидал от обычной миленькой куколки. — Только теперь Мария заметила, что вслед за королем пришел невысокого роста крепыш, которого она часто видела в королевском окружении.
— Мария мне только что рассказала: вы изволите избрать ей супруга по возвращении домой, государь. Ваша забота — высокая честь для всей семьи Буллен.