— Найти бы этого типа и подвесить за яйца, — сказал Билл. — Сыграем в бадминтон?
Бен встал.
— Да нет. Что-то я устал. Спасибо за угощение. Пойду поработаю немного. Вечером работать лучше всего.
Энн Нортон подняла брови, но ничего не сказала.
— Как продвигается книга? — спросил Билл.
— Хорошо, — коротко ответил Бен. — Сьюзен, не хочешь съездить к Спенсеру выпить газировки?
— О, я даже не знаю, — вмешалась Энн. — После Ральфи Глика и всего этого…
— Мама, я уже большая, — прервала ее Сьюзен. — К тому же, там везде свет.
— Я отвезу тебя назад, — сказал Бен, хотя машину он оставил у Евы. В такой вечер было лучше гулять пешком.
— Пусть идут, — сказал Билл. — Ты уж слишком волнуешься мать.
— Ну, молодежь всегда сама все знает, — она улыбнулась несколько натянуто.
— Я только возьму куртку, — сказала Сьюзен и убежала в дом. На ней была красная юбка выше колен, и, когда она поднималась по ступенькам, мелькнула белая, незагоревшая плоть. Бен проводил ее взглядом, зная, что Энн, в свою очередь, наблюдает за ним. Ее муж смотрел на догорающий огонь.
— Надолго вы в Лоте, Бен? — спросила Энн, изображая простое любопытство.
— Пока не закончу книгу, — ответил он. — Потом не знаю. Мне здесь нравится. Могу остаться и надолго.
Она улыбнулась.
— Зимой у нас холодно, Бен. Очень холодно.
Тут спустилась Сьюзен в легкой куртке, наброшенной на плечи.
— Вот и я. Только не угощай меня шоколадом. Нужно следить за фигурой.
— Переживет твоя фигура, — сказал он и повернулся к Нортонам. — Еще раз спасибо.
— Не за что, — сказал Билл. — Если хочешь, заходи завтра, выпьем пива.
— Что-то мне не хочется к Спенсеру, — сказала она, когда они спустились с холма. — Пошли лучше в парк.
— А грабители? — осведомился он, вспомнив Нью-Йорк.