24 сентября, в час ночи, сиделка заглянула в палату Дэнни Глика, чтобы дать ему лекарство. Она застыла в двери. Кровать Дэнни была пуста.
Глаза ее метнулись от кровати к чему-то белому, неподвижно лежащему в углу.
— Дэнни?
Она нагнулась над ним, подумав, что он пошел в туалет и по пути потерял сознание. Прежде, чем она поняла, что он мертв, она удивилась, как положительно повлиял на него витамин В12: он выглядел лучше, чем раньше.
Но когда она потрогала его холодную, неподвижную руку, она сразу все поняла и побежала к телефону вызывать врача.
25-го сентября Бен снова обедал у Нортонов. Это был четверг, и они, как обычно, ели сосиски с бобами. Билл Нортон поджарил сосиски в гриле, а Энн с самого утра тушила бобы. Обедали они на улице, а потом остались там курить и беседовать.
В воздухе что-то изменилось; он был еще теплым, но дыхание холода уже чувствовалось. Осень стояла у дверей и ждала. Старый клен напротив пансиона Евы начал краснеть.
Отношения Бена с членами семьи остались прежними. Сьюзен не скрывала, что он ей нравится. И она тоже нравилась ему. У Билла он вызывал все большую симпатию, хотя трудно ожидать от отца полного доверия к человеку, который в любой момент может лишить его дочь девственности. Бен надеялся, что после брака эта преграда исчезнет, хотя, строго говоря, тогда он станет делать это каждую ночь.
Энн Нортон оставалась холодно-вежливой. Сьюзен кое-что рассказала ему о ситуации, связанной с Флойдом Тиббитсом, и о привязанности к нему ее матери. Флойд был, во всяком случае, своим; а Бен в любое время мог сняться с места, унося с собой сердце ее дочери. Он не нравился ей из-за ее провинциальной подозрительности (хорошо знакомой Эдварду Арлингтону Робинсону и Шервуду Андерсону), и Бен думал, что подсознательно он представляется ей гомиком, маньяком или просто ненормальным из тех, что любят посылать любимым девушкам свое левое ухо в конверте. Участие Бена в поисках Ральфи Глика еще усилило ее подозрения, как будто таким образом он заметал следы. Он думал — не прослышала ли она о визите к нему констебля?
Он как раз раздумывал об этом, когда Энн сказала:
— Вот ужас с сыном Гликов.
— С Ральфи? Да, — сказал Бен, отгоняя свои мысли.
— Нет, со старшим. Он ведь умер.
— Что? Дэнни? — Бен в удивлении поднял брови.
— Умер вчера утром, — она казалась удивленной, что он этого не знал. Все об этом уже говорили.
— Я слышала про это у Милта, — сказала Сьюзен. Она нашла под столом руку Бена, и он нежно погладил ее. — Как родители?
— Как и должно быть, — просто сказала Энн. — Прямо сошли с ума.
Еще бы, подумал Бен. Уже десять дней, как их жизнь вышла из привычной колеи, а теперь она окончательно рухнула и разбилась вдребезги.
— Ты думаешь, младший еще жив? — спросил Билл у Бена.
— Нет. Я думаю, он тоже мертв.
— Как в Хьюстоне два года назад, — сказала Сьюзен. — Если он мертв, то лучше им его не найти. Как подумаю, что есть люди, способные сделать такое с беззащитным ребенком…
— Полиция все осмотрела, — возразил Бен. — Допросила всех подозрительных.