— Это ты хорошо придумал, Рафаэле. Но захочет ли отец прийти?
— Пообещаем пару стаканчиков вина, тогда он непременно придет.
— Верно.
— Мне сейчас некогда, Рафаэле, а вот Тереза ему пирожков напечет. Да таких вкусных, что пальчики оближешь, старики ведь любят поесть.
— Это ты, Кармела, точно угадала.
— Ну, я пошла к Терезе. Не знаешь, Сальваторе тоже домой пошел?
— Надо думать, да.
— Кармела, скажи Терезе — пусть и она завтра на экзамен приходит. Тогда нас будет ровно двенадцать.
— Я скажу, Вито, но…
— Понятно, понятно, все равно скажи.
Кармела вышла и осторожно прикрыла за собой дверь.
— Можно?
— Входи, входи, Кармела. Как поживаешь, Кармела?
— Что с тобой, Тереза? Отчего ты такая хмурая?
— Ой, Кармела, и не спрашивай! Горе мне, горе! Феличе так меня ругал, так топал ногами, а его отец только смотрел и головой кивал.
— С чего это они вдруг на тебя накинулись?
— Они за мной шпионили и как-то увидели с Антонио.
— Это, наверно, Булыжник постарался. Но тебе-то какое до них дело?
— По правде, мне все равно, я сама хотела им обо всем рассказать по-хорошему. А потом бы уехала на несколько дней в Пистиччи к тете, пока они не успокоятся.
— Ты уже взрослая, Тереза, и можешь поступать как тебе вздумается.
— Жаль, что это как раз перед экзаменами случилось. Дону Антонио тоже неприятно будет. Феличе кричал, что я слово нарушила. А уж как они с отцом меня честили, и передать не могу.
— Не кручинься зря. Моя мать говорила, если хочешь быть красивой, будь счастливой. Не порть себе кровь понапрасну. Держись своего решения, и все уладится.