— Скоро. Месяца через два, в новолунье. Еще раз спасибо вам, дядюшка Винченцо. Пойду домой, хлеб надо печь.
Это мальчишки колдуют над Роккино.
— Поправится наш зайчишка, а, Пассалоне? Смотри, как он тяжело дышит. Вдруг у него лихорадка?
— Похоже. В прошлом месяце моя сестренка болела, ее тоже так трясло.
— Знаешь, Пассалоне, сегодня суббота, и ночью дедушка Винченцо мог бы снять сглаз с Роккино. Ему это нипочем, А я еще маленький, у меня не получится.
— А кто сглазил твоего Роккино?
— Откуда мне знать? Но дедушка любые сглазы и заклятья умеет снимать. А захочет, сам любого заколдует. Скоро и я научусь. Как подрасту, дедушка мне самые секретные секреты откроет. Сам-то он выучился колдовству давным-давно, лет сто назад.
— Тогда ты станешь всемогущим и сможешь делать все, что захочешь, да, Сальваторе?
— Конечно.
— Ну, а пока-то как нам быть?
— Попрошу дедушку, пусть он Роккино вылечит.
— Ты уже испекла хлеб, Тереза? — спрашивает Кармела, входя в дом.
— Нет еще, Кармела. Только тесто поставила. Возьми свою дочурку, а то она мне весь передник обмочила.
— Ах, замарашка! Уж ты ее прости.
— Ничего. Мне привыкать пора. Когда-нибудь и у меня свои будут. Я провожу тебя, Кармела. Знаешь, я решила сегодня вечером погадать.
— Я так и подумала. Желаю тебе счастья.
— А почему ты так подумала?
— Да ты не красней. Просто подумала, что хочешь погадать, вернется ли он.
— Тише, не то дедушка услышит.
— Видишь, я угадала. Ты даже не спросила, а кто должен вернуться.
— Кто же, Кармела?
— Ну, к примеру, твой троюродный брат Феличе.