Полицейский сел. Дядя всё так же тихо прошёл к окну. Подозвал Федюню. Накинул полотенце на плечи.
У дяди были маленькие голубые, ясные глаза.
— Имя! — вдруг скомандовал он.
— Федя.
— Как отца звали?
— Пётр.
— Мать как?
— Анной.
— Деда?
— Филипп.
— Где родился?
— Деревня Гольцево.
— Как попал в Петербург?
Федюня молчал.
— Как попал в Петербург?
— К царю приехал.
Дядя потёр рукой лоб.
— Иди, Ерёмин! — сказал он полицейскому. — Спасибо. Это вроде и вправду мой племянник. Сын брата моего… Ну, Лёвкин, — обратился он к Федюне, — пошли.
— Отец умер? — спрашивал дядька. — Хороший он был человек, твой отец, но неумный. Мы ещё в детстве, помню, ходили картошку воровать. Не воровать, а рыть то есть на соседском огороде. А отец твой чучело на огороде увидел и давай смеяться. Стоит и смеётся. Тут его сосед и поймал.
Дядька улыбнулся. Твёрдое лицо его задвигалось.
— А то ещё помню: принёс он домой белую бабочку и стал её всем показывать. А этих бабочек в деревне тьму можно наловить… Ну да ладно. — Дядька перекрестился.
Федюня заметил, что дядька часто спрашивает об одном и том же, но каждый раз по-другому.