Он выговорил это спокойным, уверенным голосом, но отчего-то не пошёл дальше, а остановился, обнял рукой дерево, и так замер.
— Ребята… — раздался в тишине его шёпот. Голос прозвучал так, словно Усов собирался сказать что-то сокровенное, но вспомнил о подозрении и умолк. Николай Иванович опустился на мох, устилавший подножье дерева, странно — очень осторожно, словно боялся воздухом обжечь губы — вздохнул и тихо спросил:
— Можно, я посижу?..
— Что случилось? — спросил Берёзов.
— Ничего, — ответил Усов. — Сейчас пойдём.
— Сердце? — настороженно спросил Китин.
Усов улыбнулся — так, словно извинялся за привлечённое к себе внимание.
— Сильно? — испуганно спросила Вера.
— Сердце сильно не болит, — всё стой же растерянной улыбкой на лице сказал Николай Иванович. — Оттого разбитый нос всегда выглядит внушительнее, чем разбитое сердце…
— Где болит? — спросил Берёзов.
— Не беспокойся… — тихо сказал Николай Иванович. — Там где надо болит. И за что ты меня так ненавидишь, Берёзов? Неужели только за то, что Лизанька Герман любила меня, а не тебя? Я же не виноват, что она меня любила… Может быть, из-за этого ты и поторопился выстрелить мне в спину?
— Николай Иванович, — попыталась перебить разговор Вера. — Вы вот сюда лягте, здесь помягче будет, удобней…
— Чепуха! — решительно сказал Берёзов. — У меня с Лизой ничего не было!
— Неправда ваша, — вежливо улыбнулся Николай Иванович. — Она с тобой жила. Но не потому, что любила. От страха и отчаяния. И ты это знал.
— Ребята! — Фёдор Кузьмич Борин обежал вокруг ствола, встал между ними, плачущее его лицо заметалось от Берёзова к Усову и обратно. — Ребята, что вы такое говорите! Не было ничего этого, не было! Мы живые — и слава богу! Смотри, сколько нас. А помнишь, сколько было в школе? Ну какая разница, кто кого любил тогда? Мы все её любили — что ж тут удивительного? Здоровые мужики, лес, свежий воздух, чёрт побери. И она одна! Других-то не было! Были бы другие, может быть, в других бы влюблялись!!! Ребята, сколько можно об этом? Берёзов, Колька тебе жизнь спас, забыл? Кто тебя нашёл и с дерева снял, когда нас сбросили? Ты, между прочим, без сознания был! Не помнишь?
— Помню, — сказал Берёзов.
— А отчего застрелилась Лизанька, ты тоже помнишь? — с неожиданной для него жестокостью спросил Николай Иванович.
— Какое ты имеешь право говорить о Лизе, — сказал Китин. — Тебя не было с нами, когда это произошло.
— Не было, — прошептал Николай Иванович. — А знаю я, как ни странно, больше тебя, командир. Лиза застрелилась потому, что не могла идти с вами наравне — это святая правда. Только ослабла она совсем не потому, что заболела. А совсем наоборот. Она была беременна. От него. — Николай Иванович показал глазами на Берёзова и устало прислонил голову к стволу дерева.
— Ложь! — твёрдо сказал Берёзов.
— Подожди, — задумчиво прошептал Борин. И словно удивляясь своей памяти, вспомнил. — Она всё жаловалась, что каша недосолена. Я с ней чуть не поругался — соли было мало, а она всё выпрашивает. Я помню это, помню.
— Это не доказательство, — сказал Берёзов.