— Правда? — просиял он.
— Нет, конечно, дурень! — беззлобно рассмеялась мэла.
— Ах так?!
Неуловимым движением вилки Киган стащил последнюю оладью с тарелки Ллосы. Та кинулась на защиту собственного завтрака. Завязалась привычная перепалка.
Воспользовавшись переполохом, Морриган придвинулся ко мне и прошептал:
— Тебя выдали губы. Они припухли.
— Но это же незаметно, — я растерянно посмотрела на друга.
— Так только кажется, — качнул он головой. И, глядя мне в глаза, серьезно произнес: — Он счастливец, Лэйни, раз смог завоевать твое сердце. Но если когда-нибудь он посмеет обидеть тебя, мы не останемся в стороне. Так и знай. Найдем и проучим этого идиота.
За меня никто и никогда не заступался. И пусть сейчас Морриган говорил о чем-то условном — о том, что может никогда и не случиться, но на душе все равно потеплело. Поддаваясь порыву, я опустила ладонь поверх его, лежащей на столе, и легонько сжала.
— Спасибо, — произнесла искренне.
Тяжелый взгляд обжег в секунду.
Я знала, что не должна поворачиваться, но это было сильнее меня. Словно наваждение, искушение… Я просто не могла удержаться. С тягучей неторопливостью, отодвигая неизбежное и ощущая каждую секунду промедления, я повернулась и встретила прищуренный взгляд Хэйдена Морроубрана. В глубине зеленых глаз, скрытая за маской безразличия, но все же заметная, ярилась снежная буря.
Я не успела понять, рада ли этой буре, — меня отвлек громкий хруст каменной крошки, донесшийся из-под потолка. Вместе с остальными лернатами я посмотрела вверх и в напряжении стиснула вилку.
Горгульи оживали. Большие, и маленькие, и крошечные, едва различимые среди настенной лепнины… Они шевелились, недовольно разминали плечи и свешивались, обращая взор щербатых каменных глаз на замерших юношей и девушек.
— Всем лернатам немедленно явиться в главный холл Корпуса Норхарда, — одновременно произнесли десятки голосов. — Повторяем, немедленно. Неявка будет караться со всей суровостью.
Едва договорив, горгульи вновь обратились в статуи.
— Что происходит? — испуганно спросила Ллоса, прижимаясь ближе к Кигану.
— Без понятия, — выдохнул он.
— Крайние меры, — тихо произнес Морриган. — На истории Лунной империи рассказывали, что к общему оживлению прибегают крайне редко. Точнее, такое было лишь дважды. И в обоих случаях речь шла об угрозе со стороны светлых.
Гул в трапезной походил на жужжание растревоженных пчел — это лернаты, двигаясь к выходу, шумно переговаривались. Отовсюду звучали догадки, что же послужило причиной вызова, раздавались предположения одно невозможнее другого. Кто-то всерьез полагал, что светлые решили напасть на Лунную империю и уже едва ли не подбираются к стенам академии. Причем первым делом они решили ударить именно по академии, а не по столице — дабы лишить империю будущего!
Я старалась улыбаться вместе с друзьями, слушая эти бредни, но в душе нарастала паника. Чем ближе мы подходили к главному залу, тем сильнее я уверялась: причина в моей ночной вылазке, точнее — в светлом всплеске.
Ужасы возможного будущего проносились перед мысленным взором стремительно, словно ветер в горах. Страшные догадки, что может представлять собой обряд изгнания сути, заставляли сердце биться все быстрее.