— А так не уйдете?
— Так — нет. Еще и подмогу притащим. Вас, конечно, не арестуют, но нервы помотают и время отнимут. Гораздо больше, чем пять минут.
— Такая хорошая матушка, — скривился старик, — и такая нехорошая Сонечка.
— Федор Ге…
— Говори уже, говори уже, говори!
Я повернулась к Яну, и он развел руками, мол, это твоя территория, действуй, а я в который раз подивилась его благоразумию и сдержанности. Любой другой мужчина уже бы рвался в бой, а уж следователь — и подавно. Но поручик умный, понимал, что со мной поделятся с большей вероятностью…
— Ну же, ну же, ну, — поторопил Исаев и даже ногами потопал.
Седые пушистые волосы всколыхнулись в такт движениям.
— Вы делали для кого-нибудь недавно зелье забвения? — в лоб спросила я.
Исаев затряс головой:
— Не говорю о клиентах, не говорю, никогда не говорю.
— Фед…
— Никогда, никогда, никогда!
— Меня опоили вашим зельем! — выпалила я, пока он опять не перебил своими истеричными повторами.
Зельевар потрясенно замер и моргнул.
— Вырвали из моей памяти десять часов жизни, — продолжила я, шагнув ближе. — Я должна знать, зачем, Федор Геннадьевич, иначе меня убьют.
Исаев рукой нащупал за спиной стул, плюхнулся на него и закрыл глаза.
— Ну зачем он так, зачем он, зачем… Обещал ведь. Обещания надо выполнять.
— Кто он? — все-таки вмешался Ян, но зельевар, кажется, даже не заметил, что вопросы ему уже не я задаю.
— Антошка. Хороший мальчик, хороший, хороший. С внучком моим дружил, с первого класса не разлей вода. Я же не мог отказать? Не мог, не мог.
Он словно пытался убедить самого себя. И глаз так и не открыл и про нас будто бы забыл.
— Антон Беляк? — уточнил Ян.