Она бросила в Коула сверток. Он поймал его. Внутри пластековой упаковки находилась одежда техножреца с вышитой символикой домины и знаками постоянного члена военных сил Механикума.
– Если бы ты потратил чуть больше времени на защиту своего положения в иерархии, то знал бы, что знание есть цена за все . Ты не можешь просто устраниться от марсианского общества, Коул. Ты – часть него, оно – часть тебя, к счастью или несчастью. Ты нарушил заповедь. Я могу защитить тебя, за плату. Или ты погибнешь.
– Тогда я буду служить вам, – согласился он.
– Хорошо, – сказала Асперция. – Хорошо.
Она потерла полудюжиной манипуляторов. Склянки на ее груди стукнулись о локти.
– Поздравляю с повышением в звании. Твои дни постоянных переездов закончены, адепт Велизарий Коул.
Велизарий Коул – техноаколит
Говорили, что Гибельный шторм стихает.
«Стихает» оказалось относительным понятием.
Влка Фенрюка летели через варп, словно в Хельской скачке. Их корабли трясло в водоворотах угасающих поперечных течений. Все воины Своры страдали от зловещих сновидений, таких частых, что многие из них тайно бодрствовали.
Свора помнила свои походы по морям Фенриса в юные годы. Источником добродушных споров на Фенрисе был вопрос: какое плавание хуже – зимнее или летнее? Путешествие через варп было летним плаванием. Гигантские волны, духота, смертоносное смещение земли и воды – эти ощущения вызывало происходящее снаружи пласталевых корпусов их убежищ. На Фенрисе Свора были хозяином своей судьбы, их воля противопоставлялась максимальным усилиям родной планеты убить их. Мастерство человека не в меньшей степени, чем его вюрд диктовало, умрет он или нет в горячих океанах лета или на твердом, как железо льду зимы. На борту пустотных кораблей они были в чужой власти. Они сидели, согнувшись, в своих закоптелых логовах, распевали в гулких залах из пластали заклинания, выученные на деревянных кораблях. Каждый порог получал новый оберег от сглаза и частокол из защитных рун. Хотя только навигаторы видели тварей, скребущих снаружи полей Геллера, каждое мыслящее существо на борту этих кораблей чувствовало их.
Коридоры дрожали. Поспешный ремонт сходил на нет из-за сильной тряски, расходящейся по всей длине кораблей. Металл визжал от напряжения. Инфразвуковой шум из перегруженных варп-двигателей прерывисто разносился через материю кораблей, ухудшая атмосферу. Генераторы полей Геллера работали на износ, а кабели, питающие поля, сыпали фонтанами искр, требуя спешную замену.
Варп предупредил их, что им не рады.
Леман Русс несмотря ни на что вел флот вперед.
Трижды за время плавания Русс пытался поговорить с Ква о том, что необходимо сделать на Фенрисе. Каждый раз Ква укорял своего примарха.
– Не сейчас, милорд! – говорил жрец. – Мы плывем по Морю Душ. Нижний Мир следит. Мы не можем говорить о подобных вещах пока не окажемся дома, где Моркаи сможет защитить наши души. Будьте терпеливы.
Каждый раз недовольный Русс рычал и уходил. Он пытался поговорить с другими руническими жрецами, но при его виде они пятились. Язык их тел говорил о покорности, но в то же время о твердости. Даже кэрлы-годи избегали его, и поэтому он отправился в свои покои и там предавался размышлениям о том, что нужно сделать, пока ему не становилось тошно от запаха каюты и ее тесноты. Он шел в Волчий Чертог, где продолжал раздумывать.
Леман Русс сидел в одиночестве в Волчьем Чертоге. Он пил вино из кубка, так как сильное опьянение, дарованное мёдом, сейчас было ему не по вкусу. Вино не могло тем же приятным образом притупить его чувства или поднять боевой дух к убийствам, но в хорошем вине была изысканность, которую он жаждал. Вкус вызывал воспоминания об ушедших летах и далеких землях. Вино было скорбным напитком. Оно дополняло его настроение.
И вот он пил напиток, который не мог подействовать на него, и лениво называл про себя химические соединения, которые его острые чувства охотника распознавали в напитке.
Попытки проанализировать свой вюрд провалились. Его руны лежали на полу в сбивающем с толку порядке. Гнев Дорна на Терре все еще не давал покоя. Замкнутое поведение Сангвиния тревожило его. И последние слова Магнуса ежедневно звучали в ушах. «Ты – меч не в тех руках. Ты перерезал невинное горло».
Он пристально оглядел зал. Один раз его обманули. Преследуя Гора, он мог снова принять неверное решение. Предпочтение фенрисийского метода прямой атаки терранской осмотрительности могло быть ошибкой. Проблема заключалась в том, что ситуация не прояснится, пока не станет слишком поздно.
Леман фыркнул. Он не был ни терранцем, ни фенрисийцем. Иногда, он не знал, кто он такой.