– Мы не будем в безопасности, пока этот монстр жив, – прошептала она. – Убейте его, и я щедро вам заплачу.
– Госпожа Грюнн, мне нужно задать вам несколько вопросов. Но сначала мне нужно знать, в состоянии ли вы отвечать разумно.
– Я не сошла с ума, инквизитор, – ответила она холодным тоном. – И не имею такого намерения.
– Очень этому рад, – сказал я искренне. – А теперь...
– Где он сейчас? – Перебила она меня.
– Уехал. Вернёмся, однако...
– Как это: уехал? Почему его выпустили? – Она не повысила голос, но его звучание превратилось в змеиное шипение. О да, она действительно была в ярости, но старалась проявлением этой ярости не разбудить спящего мальчика.
– По моему распоряжению, потому что...
– Кто дал вам право отдавать распоряжения в этом доме? – Я был почти уверен, что если бы она не держала на руках ребёнка, я получил бы по лицу.
– Послушайте спокойно, что я хочу сказать. – Я развёл руки в примирительном жесте. – Очень вас прошу, ради Бога.
– Где был Бог, когда этот мерзавец бросал в смолу моего сыночка?
– В это время Бог управлял руками вашего брата, – тут же ответил я, поскольку этот ответ напрашивался сам собой.
Она глубоко вздохнула.
– Да. Это правда, – сказала она таким тоном, словно я открыл ей какую-то великую тайну. – Но почему Господь решил испытать нас столь жестоким образом? Это знак, мастер Маддердин? – На этот раз её глаза пылали. – Это сигнал, данный мне Богом? Но что он означает? Скажите!
– Опасная это задача, пытаться расшифровать замыслы Творца. – Я мягко положил руку на её ладонь.
– Может, Бог говорит мне: это плохой человек, этот человек достоин смерти, убей его...
Я не люблю людей, которые не слушают хороших и к тому же идущих от чистого сердца советов. Что ж, я понимал, что Элиза Грюнн имела право волноваться. Она только что потеряла мужа и чуть не потеряла своего сына. Люди удивительно тяжело переносят подобный опыт, ибо мало кто, кроме инквизиторов, может похвастаться тем, что Господь закалил их сердца как стальные лезвия мечей.
– Госпожа Элиза, я разберусь в этом деле, но сначала мне нужно задать вам несколько вопросов, так что...
– Где он спрятался? Вы знаете, где он спрятался? Если так, скажите мне немедленно!
Я вздохнул. Я понял, что из разговора с Элизой пока ничего не выйдет. С большим успехом я мог бы обращаться к стене, потому что стена, по крайней мере, не имеет собственных планов и намерений.
– Я оставлю вас ненадолго, – решил я и встал с табурета.
Я поискал зятьёв Грюнна и нашёл их на кухне, где Дитрих прикладывал к повреждённой щеке компресс, сделанный из ломтя сырого мяса.