Содержание:
-
Сады памяти 1
Эпилог 9
Молот ведьм 9
Эпилог 20
Мрачный круг 21
Эпилог 28
Змея и голубка 28
Эпилог 39
Огонь сердца 41
Эпилог 51
Яцек Пекара
Молот ведьм
Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских… Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир.
(Святой Павел, Послание к Ефесянам)
И многие лжепророки восстанут, и прельстят многих.
(Евангелие от Святого Матфея)
Сады памяти
Меня зовут Мордимер Маддердин и я являюсь инквизитором Его Преосвященства епископа Хез-хезрона. Мягкосердечным, кротким и преисполненным смирения и страха Божьего человеком, который своё призвание нашёл в утешении грешников и в наставлении их на путь, указанный Богом Всемогущим, Ангелами и святой Церковью… - если бы я писал мемуары, именно так бы им начинаться. Но я не пишу мемуаров и не думаю, что когда-нибудь начал бы это делать. Не только принимая во внимание факт, что есть такие места в душе и мыслях человека, куда заглядывать никогда нельзя, но и по причине убогой обыденности моей работы. Я лишь один из многих работников нашей Святой Матери-Церкви. Самые частые события в моей жизни это борьба с клопами и вшами в корчме "Под Быком и Жеребцом", в которой я живу благодаря любезности владельца, ветерана из-под Шенгена. А мы, пережившие эту бойню, имеем обыкновение держаться вместе и помогать друг другу, хоть бы нас и разделяла разница в профессии, происхождении или состоянии.
Эти днём я лежал в комнате на втором этаже корчмы и вслушивался в шум бури за ставнями. Лето как раз уходило, начинались первые холодные, дождливые дни. И к счастью, поскольку тогда смрад сточных канав, особенно наибольшей из них, условно называемой здесь рекой, казалось, отступал. А у вашего покорного слуги необыкновенно чуткое обоняние, и аромат гниющих отбросов да нечистот вызывает у него такое обоснованное отвращение. Я размышлял о своём возвышенном чувстве эстетики, когда услышал шаги на лестнице. Самая рассохшаяся ступенька пронзительно скрипнула, а я приподнялся на локтях и посмотрел в сторону двери. Раздался тихий стук.
- Войдите, - сказал я и дверь открылась.
На пороге я увидел женщину, закутанную в шерстяной, серый платок. Её лицо было цвета платка, а длинный крючковатый нос придавал ей вид ведьмы на шабаше с гравюр. Ах, впрочем, это ложное представление, любезные мои. Вы бы удивились, узнав, какие красивые и из приличных семей бабёнки могут предаваться дьяволу. Так чего же ему было искать у высохших и поблёкших женщин, как та, что посетила мою комнату? Известно также, что дьяволу больше нравятся статные молодки со свежими щёчками и высокой грудью. Тем не менее, у женщины, которая меня посетила, были красивые зеленоватые глаза и чуткий взгляд птицы.
- Магистр Маддердин, - сказала она, склоняя голову. - Вы сможете меня принять?
- Прошу, - ответил я и указал на табурет, а она присела на его край. - Чем могу вам служить?
- Меня зовут Верма Риксдорф, благородный магистр, и я являюсь вдовой торговца зерном Амандуса Риксдорфа, которого прозвали Жилой.
- Он был настолько осторожным в планировании расходов? - пошутил я.
- Нет, господин. - Я заметил, что на её щеках появился румянец. - Так его прозвали по другой причине… Я хотел спросить, по какой, но вдруг догадался и рассмеялся. - Ах, так, - сказал я, а она покраснела ещё больше. - Итак, слушаю, Верма. Какое дело тебя ко мне привело? - Мне нужна помощь. - Она подняла взгляд и твёрдо посмотрела на меня. - Помощь кого-то важного, неробкого десятка и готового совершить поездку.
- Будь я важным, не жил бы в это корчме, поездка во время осенних дождей мне не улыбается, а дни и ночи провожу в страхе Божьем, - ответил я. - Тебе не повезло, Верма. До свидания.
- Но господин, - я услышал беспокойство в её голосе. - Мне тебя посоветовали друзья друзей. Говорят, что ты человек, сила которого не уступает решительности, и что тебе нет равных в преследовании дьявола и его деяний. - Преувеличение, - зевнул я, ибо был невосприимчив к лести. Хотя… всё же учтивые слова приятно ласкают сердечко. Ничего так не влияет на увеличение суммы, которую клиент собирается предложить за услуги, как изначальное равнодушие. А раз была вдовой торговца зерном, рассчитывал, что она располагает чем-то большим, чем лишь лепта вдовицы. Хотя её одежда, казалось, противоречит моим предположениям. Тем не менее, я видывал герцогинь, выглядевших как нищенки. Да-да, мало вещей под высоким небом, которые способны удивить вашего покорного слугу. - Я небогата, - сказала она, а я пожал плечами. Неужто клиенты не могут придумать иной песенки? - Но я в состоянии много предложить в обмен на небольшую услугу. Будь услуга действительно небольшой, ты не искала бы ко мне подхода. А будь ты красивой, я бы нашёл способ, каким могла бы отблагодарить, - подумал я, но ничего не произнёс. Я смотрел на неё какое-то время в молчании. - Говори, - решил я, наконец. - В конечном счёте, мне и так нечего делать.
Будь она прелестной, молодой женщиной, может я предложил бы ей бокал вина, но поскольку выглядела так, как выглядела, мне даже не хотелось вставать с кровати.
- У меня есть сестра, которая живёт в Гевихте, сорок миль на север от Хеза, - начала она. - Это маленькое селение, и сестра переехала туда после женитьбы с торговцем скотом по имени Турель Возниц, впрочем, против воли родителей, поскольку… - Не надо рассказывать мне историю своей семьи. - Я поднял руку. - Люблю только занимательные рассказы.
Она сжала губы, но ничего не ответила.
- Этот будет занимательным. Обещаю, - произнесла она лишь через минуту.
- Раз обещаешь… - я кивнул, чтобы продолжала.
- Сестра прячет восьмилетнего сыночка, - сказала она. - И сообщила мне, что у ребёнка есть определённые… - она прервала, не зная, что сказать, и нервно сжав руки. - Можно попросить кубок вина?
Я указал рукой на стол, на котором стояли кувшин и два грязных кубка. Она вытерла один из них краем платка - какая забота о чистоте! - и налила вина.
- А вы, магистр? - спросила она и, не ожидая ответа, наполнила второй кубок и подала его мне.
Она села обратно на табурет и посмотрела под ноги, так как задела ногой лежащую на полу книгу. Ею была "Триста ночей султана Алифа", неимоверно интересная притча, которую я получил от моего приятеля, печатных дел мастера Мактоберта. Я снова увидел, что она покраснела. Ну-ну, если это название ей что-то говорило, по-видимому, не была такой уж поблекшей и неинтересной, какой выглядела. "Триста ночей султана Алифа", конечно, находились в списке запрещённых книг, но как раз на подобные публикации смотрели сквозь пальцы. Я сам видел художественно оформленный, полный несказанно реалистичных гравюр экземпляр у Его Преосвященства Герсарда, епископа Хез-хезрона. Ха, триста ночей, триста женщин - интересную жизнь вёл султан Алиф! Кстати, притча заканчивалась всё же грустно, поскольку султана, поглощённого неустанным соитием, и не занимающегося государственными делами, великий визирь приказал убить.
Зачем, ах, зачем я следовал похоти, В объятьях наложниц ища наслажденья? Сожалею об этом пред Господа ликом, Глядя на меч, что распорет меня,
- говорил султан, завершая, и монолог этот был таким жутким, что даже зубы болели. Впрочем, говорят, его добавили спустя много лет после смерти автора, желая приправить притчу нравоучительным послевкусием. Вполне возможно, так как фантазия копиистов и печатников всегда была необъятной.
Я так задумался о султане Алифе и перипетиях его жизни, что почти забыл о сидящей рядом женщине.
- Можно мне продолжить? - спросила она.
- Ох, простите, - ответил я и отпил глоток вина. Я когда-нибудь научу Корфиса, чтобы хотя бы содержимое моих кувшинов не крестил водой?
- У сыночка сестры особый дар, - говорила она, и я видел, что ей это даётся с трудом. - В святые дни запястья его рук и лодыжки покрываются ранами… - Я приподнялся на кровати. - Также раны появляются у него на челе, там, где Господу нашему варвары возложили терновый венец.
- Стигматы, - сказал я. - Нечего сказать.
- Да, стигматы, - повторила она. - Сестра скрывала это сколько могла, но в конце концов всё открылось. - И..?
- Местный пробощ показывает мальчика во время церковных служб. Люди съезжаются издалека, чтобы на него посмотреть. Ну и конечно…
- Делают щедрые пожертвования, - закончил я за неё.
- Именно, - вздохнула она. - Только вот, магистр Маддердин, - она глубоко втянула воздух. - Дело сильно заинтересовало местных инквизиторов.
- Инквизиторов? В Гевихте? - спросил я, ибо знаю все местные отделы Инквизиции, а о таком городке никогда не слышал. - Нет, приехали из Клоппенбурга, - пояснила она.
А тут сходится. Я когда-то был в Клопеннбурге и своими глазами видел маленький, каменный домишко Инквизиции, и даже вкусил там вечерю. Очень интересную вечерю, как потом оказалось, поскольку благодаря ней, я отыскал в моей памяти давно угасшие воспоминания.