– Кроме вас, – прошептала она.
Действительно, она была неоспоримо права. Что ж, как видно, она была не только красива, но и умна. Нечастое сочетание в наши паршивые времена. Впрочем, будет ли когда-нибудь иначе? Я смел сомневаться в этом, поскольку у красивых женщин обычно были птичьи мозги (позволяющие им очаровательно щебетать и бросаться на безделушки), в то время как образованные женщины были настолько привлекательны, что даже святой отшельник мог бы использовать их в качестве матраса и не впасть в грех похоти.
– Говори, Маргарита, и позволь мне тебе помочь, – попросил я.
– Эсмеральда травила господина Пляйса, – решилась она наконец. – Травила постепенно, осторожно, в течение многих месяцев. Так, чтобы все думали, что он умирает от лёгочной болезни. Так, чтобы никто ничего не заподозрил.
– И никто не подозревал, не так ли? До тех пор, пока сын Марии Грольш что-то не увидел. А может, что-то услышал?
– Наверное, он увидел, как Эсми вливает яд в тарелку. Я даже не знаю, понял ли он, что происходит, но Эсми испугалась и тут же обвинила его в краже.
Это было неразумно, подумал я. Следовало, скорее, притвориться, что ничего не произошло, или всё это превратить в шутку. Человек, застигнутый за преступлением, должен вести себя как ни в чём не бывало, потому что его смущение, гнев или страх только подтверждают любые подозрения. Ну что ж, люди слабы. Не все слеплены из той же глины, что и инквизиторы.
– Почему она его травила? Ради имущества?
– Очевидно, что ради имущества. – Маргарита пожала плечами. – Господин Пляйс богат. Она могла бы жить как королева.
– Ведь она и так могла, – удивился я. – Насколько я знаю, Роберт очень её любил. И ни в чём ей не отказывал...
– Ох, как же вы ничего не понимаете. – Она усмехнулась. Что ей с имущества мужа, если приходится с мужем это имущество делить? А она ненавидела его, как собаку.
С присущей мне остротой ума я понял, что девушка имеет в виду мужа, а не состояние, поскольку из того, что я услышал, госпожа Эсмеральда ценила богатство больше жизни. По крайней мере, больше жизни другого человека.
– Почему она его ненавидела?
– А почему ненавидят своего мужа? Потому что он глупый и скучный. По крайней мере, она так считала. А кроме того... – она покачала головой, – я только подозреваю, но...
– У неё был любовник... – договорил я.
– Думаю, да, мастер. Несколько раз в год приезжал один такой, а Эсми чуть шею не сворачивала, так на него смотрела. Словно было на что смотреть, потому что...
– Его, случайно, не звали Оттон Пляйс? Не кузен ли это Роберта? – Прервал я её.
Она удивлённо посмотрела на меня.
– Матерь Божья, зачем же вы меня спрашиваете, если сами всё знаете?
– Всё знает только Господь Бог. – Я улыбнулся, потому что удивление Маргариты приятно потешило моё тщеславие. – Но скажи мне, почему ты не рассказала всё Роберту? Ты знаешь, что таким образом ты тоже стала виновницей, потому что не сообщила о гнусном преступлении?
– Видите ли, мастер... – Начала она после минутного молчания. – Эсми сказала, что если всё раскроется, она обвинит меня в смерти её мужа. Скажет, что мы обе подливали яд ему в пищу. Я ничего не могла сделать. Ничего.
Я поверил девушке лишь отчасти. По всей вероятности, Эсмеральда Пляйс не ограничилась угрозами, а постаралась также привязать служанку к себе. А легче всего хранить секреты, когда этот секрет подслащён подарками. Жизнь Маргариты в доме Пляйсов наверняка изменилась к лучшему, когда она раскрыла тайну своей госпожи.