— Уважаю, — произнесла она и вновь протянула Аполлону кошель.
Он хлопнул себя по карману.
— Ну, лепёшка! Ловкая! — Взял деньги, снова спрятал в карман. — С такими талантами...
— Слушай, ты всё равно не отказывайся от моего общества, а? — Девушка как-то по-новому глядела на студента. — Я ведь вовсе не такая вакханка, какой кажусь в доме Омероса, честно! Просто старый хряк опостылел. У него от этого олимпийского пойла совсем пропала тяга к тому, чему всех нас учит Афродита... Вот я его и злю, расшевелить пытаюсь. А его или нет неделями — на Олимпе он, видите ли, зависает, или ведёт себя, как скопец.
— Как тебя зовут? — неожиданно для самого себя спросил Ромашкин.
— Ты только не смейся. Обещаешь?
— Постараюсь.
— Клепсидра.
Парень озадачился:
— Воровка воды?!
— Вроде того. Будто ты не знаешь! Так называют часы.
Ромашкин не знал. Клепсидре пришлось объяснить, что в богатых домах её тёзки отмеряют время при помощи текущей воды.
— А тебя-то почему так назвали?
Девушка отмахнулась:
— Это совсем не весёлая история, воин.
Аполлон не любил расспрашивать людей о том, о чём они не склонны говорить, поэтому сменил тему:
— Ну, и куда пойдём, Клепсидра?
— Ты чудо! — Она обняла студента порывисто и коротко, но не менее пылко, чем в первый раз, и вновь отстранилась.
— Ух! — выдохнул Ромашкин. — И... Раз кошелёк опять у тебя, ты его держи при себе.
— Быстро учишься! — рассмеялась девушка, подбрасывая мешочек на ладошке.
Постоялый двор оказался вполне сносным заведением. Хозяин производил впечатление не самого хитрого прохвоста, а скорей наоборот — вполне нормального такого дядьки. Людей особо не было, так, пара-тройка человек в трапезной, где расположились поужинать и Аполлон с Клепсидрой.
Поели, потолковали о разном, потом их проводили в комнату. Ложе было одно.