Аид побежал к Громовержцу, вынимая меч откуда-то из складок своих просторных одежд. Посейдон развернулся, чтобы встретить атаку Паллады.
И началась потеха.
XLIV
Не нужно додумывать слишком много.
Так вы создаете проблемы,
которых изначально не было.
Фридрих Ницше
Когда Кирилл говорил, что не мог влиять на развитие мира, воплощавшегося благодаря его знаниям, он ошибался. Например, концепции станка судеб в голове Кирилла не было — он знал Клото, Лахесис и Атропос как трёх ткачих. Канонические изображения представляли мойр тремя сидящими рядом женщинами.
Однако мир Эллады, «распаковываясь» из архивов, содержавшихся в голове не по годам начитанного комсомольца, претерпевал кое-какие изменения, которые не осознавались самим «автором». Три ткачихи, пусть и богини, никак не могли выткать и замерить судьбы всех смертных и бессмертных, сидя с прялками и ножницами. В своё время Кирилл, конечно же, мельком подумал об этом несоответствии. Случилось это, когда прогремела по земле, небу и подземному царству титаномахия, и дело подошло к появлению простых смертных, то есть людей. Здесь и проблеснуло понимание: если с дочеловеческими отношениями, которые к тому же текли в замедленном темпе, мойры справлялись вручную, то толпы простых смертных голыми руками не обслужишь. Так концепция прядения «сама собой» сменилась ткачеством.
Мойры обратились к Зевсу за помощью. Зевс отрядил им гениального Гефеста. Бог-кузнец, бог-ремесленник, бог-искусник сладил великолепный станок, подозрительно похожий на тот, что когда-то видел Кирилл во время экскурсии на советскую ткацкую фабрику. Это произведение в известном смысле было чужеродным Элладе, и, может быть, именно поэтому любой олимпиец чувствовал подле него себя особенно гадко.
А мойры и Гефест любили этот инструмент, притом излишне крепко.
Вот почему Атропос, Клото и Лахесис плакали, глядя на молчавший стан, а бог-изобретатель еле сдерживался, чтобы не присоединиться к ним. Он-то видел: механизм явно пошёл вразнос и сломался сразу в нескольких местах.
Гефест долго бродил вокруг станка, гладя ладонью его станину. Да, валы, на которых крепились барабаны, были сломаны. Валик, называемый скалом, пришёл в негодность, раму покосило... Храповички, собачки — всё требовало замены.
— Легче новый построить, — печально вымолвил Гефест, и мойры его поняли.
Станок следовало полностью разобрать и собрать заново, заменяя практически все детали, кроме станины.
— Повезло, что само полотно осталось почти целым, — растягивая слова, пропищала Клото.
— Сколько надо времени на новый станок? — поинтересовалась голосом, похожим на звук дрели, Лахесис.
— Недели две, — скороговоркой ответил бог-кузнец.
К нему приблизилась Атропос.
— Постарайся! Сделай быстрее! Мир катится в Тартар!
— Хорошо-хорошо... Давайте пока осторожненько высвободим полотно жизни.
Четверо неравнодушных погрузились в кропотливую работу.