— Что ты такое городила про меня в двух местах?
— Это странно, но полотно показывает, что ты был в храме Феба и одновременно здесь! Но ты, Афина? Почему ты молчишь? Ты же мгновенно перенеслась из храма Феба сюда!
— Разве мгновенно?! — Паллада нахмурилась, но, скорей, притворно. — Было краткое помрачнение... Но я же здесь, и выполнила задание отца!
— Это не первые случаи таких странностей, — пропищала мойра. — Раньше на полотне судеб появились странные дефекты, связанные опять-таки с Аидом, затем с Танатосом...
— Какие ещё дефекты? — раздражённо спросил Зевс, которому этот разговор начал надоедать, так как дело требовало быстрых решений, а Атропос увлеклась объяснениями.
— Царь над мёртвыми и его подвижник день назад мгновенно перенеслись из всё того же храма Феба домой, хотя они не наделены такими способностями. Кроме того, сам Феб...
— Довольно! — гаркнул Тучегонитель. — Перейдём к главному: станок сломался, как поправить, вы не знаете. Гефест! Кто кроме тебя?..
— Никто, отец, — откликнулся бог-кузнец. — Уже отправляюсь.
Гефест в сопровождении дёрганой и шумной Атропос покинул пиршественную залу, а Громовержец обратился к Гере:
— Если эта неправдоподобная история про время, ведущее себя кольцом, верна, то я не понимаю, почему к нам смогла прийти мойра, и отчего столь легко увела отсюда нашего сына-кузнеца.
— Пошли кого-нибудь к смертным, — посоветовала жена. — Может быть, на нас это свойство времени сказывается всё-таки не во всей полноте?
Зевс одобрительно кивнул и тут же выбрал посыльного:
— Гермес! Слетай-ка вниз, посмотри, как ведут себя смертные. Насколько они завязли в том безвременье, которым нас пугала Атропос.
— Да, повелитель!
Быстрокрылый бог поднялся и пошёл было к выходу, но тут Посейдон с оглушительно громким стуком поставил кубок на стол и гневно посмотрел на Зевса.
— Брат, я думаю, настала пора поговорить о твоей недальновидности.
Гермес остановился как вкопанный.
— Да, — подал свой загробный голос Аид. — У нас накопились вопросы, а ты сидишь тут спокойный, как папаша на свадьбе последней незамужней дочери.
Громовержец нахмурился, и в чертогах стремительно потемнело. Снаружи, за колоннами, стали клубиться свинцовые Тучи, в недрах которых изредка замелькали вспышки молний.
— Говорите, — с мнимым спокойствием произнёс Тучегонитель, хотя по его рукам и ногам уже забегали маленькие электрические разряды.
Вокруг Аида сгустилась особая тьма, от неё веяло могильным холодом и ужасом. Посейдон также «перешёл в боевой режим»: по пиршественной зале загуляли ветры, а трезубец в деснице повелителя морей сам собой засветился.
Все три брата стали несколько выше ростом и шире в плечах, и остальные боги непроизвольно отодвинулись от них, а кроткая Геба с неизменным кувшином в нежных руках поспешила уйти с «линии огня».