Ленке отчаянно потребовался её новый талант останавливать мир. Она попробовала различить в окружающем пространстве спасительные тончайшие струны, но страх сковал её способности.
«Тяни время!» — приказала себе девушка и как бы со стороны услышала собственный ровный голос:
— То есть... Я хотела сказать... Чем же я обязана такому ужасно... приятному высочайшему визиту?
Повелитель мира усопших вскинул бровь.
— Тебя давно должна была убить моя служанка, но ты выжила. Потом мне стало не до тебя, да я был уверен, что ты присоединилась к моим вечным гостям, ха-ха... — От смеха Аида у студентки душа в пятки ушла. — И какова плата за беспечность? Сейчас ты сотрясла моё царство и превратила в руины мой дворец. Я могу простить двух юнцов, пьянствующих у врат Тартара. Могу закрыть глаза на побег твоего соплеменника, тем более, он попал в мои владения почти случайно... Но ныне я зол на себя, ведь меня предупреждали!
— Но я ничего такого не делала! — запротестовала Ленка.
— О, об этом мойры тоже говорили, но я не поверил, — с намёком на удивление сказал Аид, делая рукой знак нетерпеливо топчущемуся Танатосу, мол, погоди. — Ты сокрушила моё царство словом, которое невозможно произнести. Так записано в свитках судеб.
И тут до пифии Афиногеновой наконец дошло. Вот тебе и развратная женщина из пяти букв.
Повелитель скорбного царства прочитал по Ленкиному лицу, что она поняла суть претензии. Студентка, в свою очередь, увидела на его лике, нет, не страх, а тревогу, обеспокоенность. Аид улыбнулся уголками губ и обернулся к Танатосу:
— Она твоя.
Радостный атлет расправил крылья и шагнул к пифии.
— А можно, я ещё и...
— Будь моим гостем, Танатос.
«Боже мой, это сон, я не здесь... — обречённо подумала Ленка. — Точно! Я не здесь! Отрешиться!»
И девушка постаралась отодвинуть от себя свой физиологический ужас, посмотреть на ситуацию со стороны, спокойней, более взвешенно, детально... Вот они, струнки! Проступили, ну и хорошо, уверенным движением рук затыкаем весь этот звон. Тихо, тихо... Как же близко Танатос!
Он почти схватил пифию за плечо — да так и застыл: страшномордый крылатый качок, к тому же и голый, и стыдно сказать, с чем наизготовку.
Аид стоял истуканом, на его бледном лице запечатлелся плотоядный интерес к тому, что должно было произойти.
Ленка как будто бы резко вынырнула из хладных пучин страха и попала в раскалённую пустыню бешенства. Она прямо с места подскочила вплотную к Аиду и отвела-таки душу примерно таким возгласом:
— Ах ты, грёбаный некрофил! Да любись ты Цербером, старый гей!
Разразилось мощнейшее землетрясение. Ленка воспользовалась, конечно же, непроизносимыми словами.
Пифия сдрейфила, но затем смекнула: если настоящие разрушения и произойдут, то только когда она снова ударит по струнам этого мира. Причём в поганом царстве долбаного Аида случится гарантированная Хиросима.
— Знай, собака, наших, — прошептала Елена Дельфийская.