Развитию науки конституционного права способствуют и позитивные субъективные факторы – стремление ученых-конституционалистов внести свой вклад в ее научное наследие, создав новые конституционно-правовые идеи и концепции311.
Хотя следует признать, что динамика ее развития во многом определяется интенсивностью эволюции конституционной системы. Чем чаще сменяются основные законы, иные системообразующие конституционно-правовые акты либо обновляются их тексты, тем более интенсивно идет разработка новых научных идей. Это явление стало особенно заметным в последние годы, что, на наш взгляд, дает основание к определению XXI века как века конституционных реформ.
Так, по данным исследования Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, с 1 января 2000 г. по 1 ноября 2014 г. только в государствах Европы было принято 254 закона о внесении изменений и дополнений в конституции, что почти в два раза больше (130 законов), чем в последнее десятилетие ХХ века. Столь существенное увеличение интенсивности конституционных изменений дает основание к постановке вопроса об исчерпанности либо затрудинтельности использования иных возможностей раскрытия потенциала конституций посредством их толкования, принятия необходимых законодательных актов, развития правоприменительной практики.
Следует различать конституционные реформы и иные конституционные преобразования312. Основным отличием конституционных реформ является то, что они изменяют основополагающие положения основного закона, прерывая конституционную стабильность. Обычно они связаны с принятием новых конституций, корректирующих базовые характеристики общественного и государственного строя. Но нередко они осуществляются и посредством частичного пересмотра действующих основных законов. Так было в России в 1990–1992 гг., когда в Конституцию РСФСР 1978 г. были внесены более 500 поправок, многие из которых имели принципиальное значение, исключая руководящую роль коммунистической партии, изменяя систему организации власти, устанавливая новые принципы экономической деятельности и т.д. В результате, по существу, была создана новая Конституция, хотя и считавшаяся Конституцией 1978 г.
С другой стороны, многие новые конституции и крупные конституционные поправки не дают оснований к признанию их конституционными реформами, поскольку они не прерывали конституционную стабильность. Примером могут служить принятые во Франции в 2008 г. Конституционный закон «О модернизации институтов Пятой республики» и Закон «О социальной демократии», не изменившие базовые принципы организации государства и общества.
Изучая конституционные реформы и иные конституционные преобразования, наука осваивает новые конституционно-правовые ценности и нормы, устанавливая их содержание, выявляя особенности их применения, находя решения возникающих при этом проблем313.
Нередко такой поиск занимает не одно десятилетие. В частности, речь идет о проблемах реализации конституционных ценностей, т.е. тех положений, которые имеют непреходящее, универсальное значение для человека, общества и государства.
Замедление в их научном освоении объясняется и дискуссионностью набора базовых конституционных ценностей. В научной литературе к ним, в частности, относят положения конституций о человеке как высшей ценности конституционного правопорядка, о народовластии, сохранении гражданского мира и согласия, множественности форм и равной защите прав собственности, свободе законной экономической деятельности, многопартийности, идеологическом многообразии, демократическом, правовом, социальном, светском государстве и т.д. Но необходимого теоретического обоснования такого отбора не предложено.
Нет ясности и в вопросе о том, следует ли в конституционном праве различать высшие и иные ценности и как могут разрешаться возникающие между ними противоречия, например, между такими ценностями, как человек и права человека, которые закреплены в ст. 2 Конституции РФ. Очевидно, что конституционно-правовая аксиология заслуживает большего внимания.
Требуют глубокого научного осмысления и проблемы восприятия конституции в общественном сознании как документа с элементами общественного договора между государством и народом, различными социальными группами, центральной властью и регионами, что будет способствовать гармонизации конституционно-правового пространства и более эффективному регулированию конституционно-правовых отношений в политической, социальной и экономической жизни.
XXI век – время преодоления несовершенства конституционно-правовых механизмов решения экономических, социальных, экологических задач. Их проектирование требует фундаментальных научных разработок. Но в континентальных странах Европы, например, во Франции, основным предметом исследования в наиболее востребованных учебниках по конституционному праву являются политические институты, а экономические и социальные основы общества не изучаются314.
В немецких монографических и учебных изданиях, посвященных государственному праву Германии, социально-экономические вопросы рассматриваются в ограниченном контексте, главным образом через призму конституционных прав человека315.
Значительно более широко вопросы экономической системы и политики государства затрагиваются в российской науке конституционного права. В последние десятилетия было издано несколько крупных работ, посвященных «конституционной экономике», «экономической конституции», «конституционным основам экономики, в которых анализируются механизмы взаимовлияния конституции и экономики. Но недостаточно исследований проблем социального развития, что сдерживает процессы социализации конституционно-правового пространства.
Актуальны исследования каналов влияния конституций на правовое развитие, в том числе посредством конституционализации законодательства и правоприменительной практики. Это явление до недавнего времени в юридической науке не изучалось. В советскую эпоху конституции в основном воспринимались как политические манифесты, а не как высшие по своей юридической силе акты. Вопросы конституционализации законодательства не затрагиваются и западными правоведами. В своих работах они не выходят за рамки судебного конституционного толкования и контроля.
Изучение конституционализации законодательства дает возможность не только оценить степень реальности конституции как основного закона государства и общества, но и выявить тенденции в развитии законодательства, установить изменения методов и средств правового регулирования, определить существующие в этой сфере проблемы316.
Процессы конституционализации законодательства в разных странах проходят по-разному в силу множества объективных и субъективных факторов: уровня экономического, социального и политического развития, международного положения, наличия необходимой институциональной инфраструктуры, качества конституции, как правового документа, воли законодателей, иных факторов, в том числе духовных. Совокупное действие таких факторов и определяют степень и глубину освоения конституционных ценностей и норм.
Развитие процессов конституционализации нередко сопровождается размыванием традиционных категорий конституционного права. Так, некоторые российские и зарубежные авторы, специализирующиеся в финансовом праве, используют термин «финансовая конституция» в отношении бюджетных кодексов и термин «налоговая конституция» для обозначения налоговых кодексов. Очень часто гражданские кодексы именуются конституциями гражданско-правовых отношений. Такие словосочетания используются, чтобы придать особую важность отдельным системообразующим юридическим актам, но они девальвируют значение конституции как основного закона, закрепляющего базовые конституционные ценности и основы правового регулирования жизнедеятельности человека, общества и государства.