Ваша мать была тут совсем одна. С ней рядом должен постоянно кто‑то находиться.
Доротея подходит к креслу и снова поворачивает его к окну.
– Когда мама еще могла говорить, она больше всего любила вид из этого окна. Она просиживала тут часами в качалке и читала любовные романы. И что‑то напевала.
Слова звучат фальшиво, женщина говорит словно заученными фразами. Как можно наслаждаться видом военного кладбища?
– У вашей матери синдром «запертого внутри», верно?
– Да, правильно.
– Нарушение мозгового кровообращения?
– Несчастный случай.
– С кем я могу связаться, чтобы получить информацию о ней? С медицинским центром в Берк‑сюр‑Мер?
Доротея хмурится:
– А зачем вам информация? Вы думаете, нам тут нужна социальная служба?
– Человек, пытавшийся покончить с собой, вряд ли может заниматься уходом за такой тяжелой больной. По правде говоря, я не понимаю, почему клиника не…
– Моя мать получает отличный уход, за ней наблюдают компетентные специалисты по лечебной физкультуре, физиотерапевты, врачи. Мой отец полностью переоборудовал все в доме, чтобы у мамы были все возможные удобства, разве вы не видите? Вы представить себе не можете, как он о ней заботится. Уже много, много лет все идет прекрасно. А теперь – уезжайте!
Доротея поворачивает инвалидное кресло.
– Посмотрите на маму, вам кажется, что она истощена? Нет? Вы представляете себе, что это такое – уход за больной с синдромом «запертого внутри»? Представляете себе, чем он пожертвовал? Так что нечего приезжать сюда и угрожать нам. Я вам искренне советую – уезжайте, пока отец не вернулся.
– Почему? Он что, склонен к насилию?
Доротея, не мигая, смотрит на нее.
– Что вы пытаетесь узнать? Почему моя сестра никогда и никому о вас не говорила?
Жюли выдерживает ее взгляд.
– По той простой причине, что мы с вашей сестрой еще не знакомы.
– Вот как. Я могу на вас пожаловаться. С чего мне вам верить? Откуда мне знать, что вы не желаете моей сестре зла?
Румянец заливает бледные щеки Доротеи, ее взгляд полон холодной злобы. Жюли решает разрядить обстановку:
– Помимо всего прочего, я работаю в клинике Фрейра, это психиатрическая больница в Лилле. Несколько дней назад мы нашли на автобусной остановке мужчину, совершенно неподвижного, не способного говорить. Такое состояние называется кататонией. Он был голый, только прикрыт одеялом.
– И что?
– На этом одеяле были следы менструальной крови, и анализ показал, что она принадлежит женщине с редчайшей группой крови, так называемой бомбейской.
Доротея выглядит растерянной. Жюли продолжает, она понимает, что действует в правильном направлении.
– Выяснилось, что в этой области живет только одна женщина с такой группой крови, и это – ваша сестра.
Внезапно Доротея испытывает острое желание прислониться к стене.
– Когда? Когда вы нашли этого мужчину?
– Утром во вторник. Вас что‑то тревожит?
Кажется, что Доротея унеслась мыслями куда‑то очень далеко, у нее забегали глаза. Она трясет головой. Вокруг темнеет, тяжелые облака заволакивают небо.
– Конечно, это меня тревожит. То, что вы рассказываете, так… запутанно.
– Но это правда.
Доротея ходит взад и вперед, сжимая и разжимая руки. Все та же напряженная походка, горделивая осанка.
– Ну хорошо, бомбейская кровь. А почему женщина с этой кровью должна обязательно жить в этой области? Разве моя сестра – единственная в мире?
– Результат простых логических рассуждений. Но вы правы, стопроцентной уверенности нет.