Работая над обликом “Фарстара” - ив первоначальной стадии, и затем в строго охраняемой
мастерской в Детройте, да и сейчас в Лос-Анджелесе, - Бретт находился под впечатлением произнесенной Адамом фразы: “Уродство - это красиво!"
История показывает, что художественные тенденции - основа любого коммерческого дизайна - возникают неожиданно и нередко тогда, когда этого
меньше всего ожидаешь. Никто не знает, почему меняется художественный вкус, или как он трансформируется, или когда заявит о себе новая
тенденция, - просто человеческая выдумка и представления не стоят на месте, непрерывно меняются. Разглядывая сейчас работы студентов - со
скидкой на некоторую наивность и несовершенство - и вспоминая модели, созданные им самим за последние месяцы, Бретт испытывал радостное
удовлетворение от сознания того, что он работает в духе зарождающейся принципиально новой тенденции.
Как видно, Бретт заразил своим энтузиазмом студентов, с которыми беседовал на второй день пребывания в колледже. В результате этих бесед он
решил рекомендовать отделу персонала и организационному отделу компании двух будущих выпускников. Одним из них был тот приземистый смуглый
парень по имени Харви, который так пылко спорил с ним во дворе, - его работы свидетельствовали об отличных способностях и богатом воображении.
Какая бы автомобильная компания ни взяла Харви к себе, его наверняка ждут в Детройте трудности и серьезные столкновения. Этому аутсайдеру,
отличающемуся оригинальным мышлением, не так-то просто будет заткнуть рот или заставить его отказаться от уже сформировавшихся убеждений. Однако
в автомобильной промышленности, к счастью, таких поощряли, понимая, что они не позволяют установиться застою и благодушию мысли, хотя и не
всегда давали им зеленый свет.
Словом, как бы ни сложились дела, Бретт подозревал, что Харви и Детройт заинтересуют друг друга.
Другим кандидатом, которого наметил Бретт, был долговязый парень с лохматыми светлыми волосами - он тоже подавал большие надежды. Когда
Бретт предложил ему работу, он сказал, что одно предложение у него уже есть. Еще один автомобильный гигант из Большой тройки обещал ему по
окончании колледжа место дизайнера.
- Но если есть возможность работать с вами, мистер Дилозанто, - сказал студент, - я наверняка предпочту вашу фирму.
Польщенный и тронутый, Бретт, однако, промолчал.
Объяснялось это решением, которое он принял прошлой ночью в своем номере в отеле “Беверли-Хилтон”. Сейчас была середина августа, и Бретт
решил: в конце года, если никакие чрезвычайные события не заставят его передумать, он расстанется с автомобильной промышленностью навсегда.
Когда самолет, на котором Бретт возвращался домой, взял курс на восток, он принял еще одно решение: первой, кто узнает об этом, будет
Барбара.
Глава 22
Пока Бретт Дилозанто был в августе в Калифорнии, на автосборочном заводе в Детройте, где работал Мэтт Залески, царил полный хаос.
Двумя неделями раньше прекратился выпуск автомобилей. На заводе появились специалисты, нанятые по контракту, чтобы демонтировать старую
сборочную линию и установить новую для сборки “Ориона”.
На все это было отпущено ровно четыре недели. В конце срока с конвейера должен был скатиться первый серийный “Орион” - опытный образец;
затем в последующие три-четыре недели будет создан такой запас этих машин, который бы удовлетворил ожидаемый спрос, после того как в сентябре
“Орион” будет официально представлен широкой публике.