Не страдают же они от этого на Бермудах.
- Если вы попытаетесь проделать нечто подобное здесь, - заметил Бретт, - это может вызвать новую американскую революцию. Кроме того, запрет
на продажу такого количества автомобилей, какое люди хотят покупать, противоречит принципам свободного предпринимательства. - И, усмехнувшись,
пояснил свою мысль:
- Это же ересь.
Бретт знал, что в Детройте многим эта мысль показалась бы действительно еретической. И тем не менее подумал: а так ли оно на самом деле?
Сколько еще времени автомобильная промышленность - в стране и за границей - может наращивать количество выпускаемых машин, на каком бы виде
энергии они ни работали? Не придется ли кому-то когда-то где-то объявить, как на Бермудах: “Хватит!” Не близится ли день, когда контроль за
количеством продукции станет необходимым для общего блага? Число такси, как, впрочем, и грузовых машин, везде лимитировано. Тогда почему же
легковые машины в частном пользовании составляют исключение? Если все останется по-прежнему, Северная Америка когда-нибудь превратится в одну
сплошную пробку, да, собственно, иной раз дело до этого почти доходит. Следовательно, хозяева автомобильной промышленности, наверно, поступили
бы куда мудрее, дальновиднее и ответственнее, проявив инициативу и продемонстрировав образец самоограничения! Однако Бретт сомневался, что это
может произойти.
- Кстати, далеко не все разделяют мнение Харви, - донесся до него новый голос. - Некоторые из нас считают, что автомобильный рынок вовсе не
перенасыщен.
- Потому мы и собираемся конструировать новые модели.
- Еще бы, черт подери!
- Извини, Харви. Мир еще не готов для восприятия твоих идей.
Но кое-кто был с этим не согласен: у смуглого Харви явно были последователи.
Светловолосый долговязый парень, который в ходе беседы бросил реплику: “Мы же помешаны на автомобилях!” - попросил:
- Расскажите нам, пожалуйста, об “Орионе”.
- Дайте мне бумаги, - сказал Бретт. - Я вам его покажу.
Кто-то дал ему блокнот, и студенты, вытянув шеи, стали следить за его летавшим по бумаге карандашом. Бретт быстро набросал “Орион” сбоку и
спереди - он знал все линии этой модели, как знает скульптор силуэт скульптуры, над которой давно работает. В ответ раздались возгласы
восхищения: “Вот это да!”, “Грандиозно!"
Посыпались вопросы. Бретт отвечал на них вполне откровенно. Студентам иногда делалась такая поблажка в качестве особой привилегии, чтобы
поддерживать в них интерес к профессии. Однако после беседы Бретт предусмотрительно сложил все наброски и сунул их в карман.
Студенты разошлись по аудиториям, и двор опустел. В оставшееся время - в тот день и на следующий - Бретт прочел в колледже лекцию,
поочередно побеседовал с каждым из будущих автомобильных дизайнеров и сделал критический разбор экспериментальных моделей машин, которые
студенты коллективно сконструировали и построили.
Бретт убедился в том, что среди студентов этого курса преобладало тяготение к строгим формам с учетом целесообразности и полезности.
Любопытно, что как раз об этих принципах договорились Бретт, Адам Трентон, Элрой Брейсуэйт и другие в ту памятную ночь два с половиной месяца
назад, когда выкристаллизовалась концепция “Фарстара”.