В
эти периоды прогулы достигали апогея - даже мастера и начальники цехов не составляли исключения. Качество резко падало, а когда шли игры на
мировое первенство, дело осложнялось еще и тем, что рабочие куда больше внимания уделяли карманным приемникам, чем своей работе. Мэтт Залески
помнил, как в 68-м году, во время игр на первенство, которое выиграли “Детройтские тигры”, он мрачно признался своей жене Фриде - это было за
год до ее смерти: “Я бы не пожелал даже врагу своему купить собранную сегодня машину”.
- Во всяком случае, с этим заказным все в порядке. - И Адольф (или как там его звали) на секунду вскочил в серо-зеленый седан и тут же из
него выскочил. За седаном шла ярко-оранжевая спортивная машина с белыми сиденьями. - Наверняка для блондинки. Я бы не возражал с ней
прокатиться, - хихикнул Адольф из машины.
- Я смотрю, ты и так достаточно катаешься, - крикнул ему Мэтт Залески.
- Ну, а после того, как с ней прокачусь, придется меня оттуда силком вытаскивать. - Контролер выскочил из машины, похлопывая себя по ляжкам
и осклабясь: юмор на заводе был весьма примитивным.
Заместитель директора усмехнулся в тон ему, понимая, что рабочему за 8-часовую смену не так уж часто удается с кем-нибудь словом
перекинуться.
Адольф тем временем нырнул уже в другую машину. Залески был, конечно, прав, заметив, что контролер достаточно катается, - недаром эту
работу поручают людям, уже поднаторевшим на конвейере. Однако платят за нее столько же, сколько и всем, и авторитета это человеку не прибавляет,
а свои отрицательные стороны имеет. Если контролер - человек добросовестный и делает замечание по поводу плохо выполненной работы, он вызывает
злость у других рабочих, и они уж найдут способ осложнить ему жизнь. Да и мастера тоже косо смотрят на излишне старательного контролера, ревниво
относясь ко всему, что входит в сферу их компетенции. На мастеров давит начальство - в том числе и Мэтт Залески, - требуя, чтобы они выдавали
положенную продукцию, и мастера склонны - да часто так и поступают - игнорировать замечания контролеров. Мастер обычно бросает классическую
фразу: “Да пропусти ты”, - и не отвечающая стандартам деталь или машина движется дальше по конвейеру; иной раз ее выловит контроль, отвечающий
за качество, а чаще всего - нет.
Залески заметил, что представитель профсоюза и Ньюкерк встали из-за стола.
Он перевел взгляд на конвейер, и внимание его почему-то снова привлек серо-зеленый седан. Он решил перед уходом из цеха повнимательнее
обследовать эту машину.
Посмотрев вдоль конвейера, он заметил, что Фрэнк Паркленд стоит неподалеку от своей конторки: по всей вероятности, он решил, что уже сыграл
свою роль в разрешении конфликта, и вернулся к работе. “Что ж, - подумал Залески, - наверное, мастер прав, только теперь ему труднее будет
поддерживать дисциплину. А черт, у каждого свои проблемы! И пусть Паркленд сам решает свои”.
Залески перешел на другую сторону конвейера и увидел, что Ньюкерк и представитель профсоюза идут к нему. Черный рабочий шел не спеша -
сейчас он казался еще больше, чем когда сидел за столиком. Лицо у него было широкое, с крупными чертами - под стать всей фигуре; губы
растягивала ухмылка.
- Я сообщил брату Ньюкерку об отмене увольнения, которой я добился для него, - сказал Иллас. - Он согласен вернуться на работу при условии,
что ему заплатят за простой.