Брауна, Патрика и еще нескольких других приговорили к смертной казни; остальных же разбойников, включая и Тома Рэли, – к долговременному тюремному заключению.
Нат Пинкертон совершенно вылечился от тяжелого ранения, которое нанес себе, чтобы спастись от ужасной смерти. Во всех окрестностях озера Эри его прославляли как героя и освободителя, и много чествований было устроено ему и его помощнику, прежде чем они вернулись в Нью-Йорк, где их ожидали уже новые задачи.
Красная маска
Глава I
Ужасная находка
В холодное, пасмурное февральское утро января 1895 года в главное полицейское управление в Бруклине явился пожилой, изящно одетый господин и велел доложить о себе начальнику полиции, мистеру Брауну.
Господин был страшно расстроен, и это сейчас же заметил шеф, как только тот к нему вошел.
Он был еще раньше знаком с посетителем, богатым пивоваром, владевшим большим промышленным заведением, и потому немедленно поднялся с кресла и пошел ему навстречу.
– Добрый день, мистер Нортон! – обратился он к нему. – Что привело вас ко мне? Вероятно, что-нибудь случилось?
– К сожалению, – в сильнейшей степени возбуждения простонал Карл Нортон, не обращая внимания на предложенный ему стул. – Моя дочь Нелли три дня как исчезла бесследно.
– Три дня уже? – переспросил в изумлении начальник. – И вы приходите только теперь, чтобы сделать заявление об этом происшествии?
– Я не мог этого сделать раньше, – возразил богач. – Позвольте мне все рассказать вам. Восемь дней тому назад я уехал из дому на одну неделю и оставил свою восемнадцатилетнюю дочь одну. Вы, конечно, знаете, что это мое единственное дитя, которое мне оставила после себя моя жена, скончавшаяся шесть лет тому назад.
Вы можете себе представить, что я берег ее как зеницу ока. В Нелли была вся моя гордость, вся моя жизнь. Я любил ее безгранично и поэтому окружал ее бдительным надзором, боясь, чтобы она не попала в дурное общество, где могла увидеть и услышать такие вещи, которые могли бы оскорбить ее целомудренные чувства. Это была моя гордость – сохранить ее чистой и непорочной. Я уже много раз оставлял Нелли дома одну, потому и теперь я уехал также без всякого беспокойства. Я посетил многие западные города и никоим образом не мог точно обозначить, где буду находиться, так что ни моя дочь, ни прислуга не могли мне писать. Сегодня ночью я наконец возвратился, и первое, что мне пришлось услышать, это было то, что Нелли с третьего дня вечера бесследно исчезла. Мне рассказали, что в тот вечер моя девочка, закутавшись в свое длинное театральное манго, с поднятым капюшоном и закрытым лицом оставила дом. Она сказала одному из слуг, чтобы не беспокоились, если она поздно вернется, так как она получила приглашение к своей хорошей подруге. Это было последнее, что о ней слышали. Куда она пошла? Из каких побуждений оставила родительский дом? Все это покрыто загадочным мраком, и никто не может дать мне на это объяснения.
– Посылали ли вы с расспросами к тем подругам, которых посещала ваша дочь?
– Без сомнения, я немедленно принял все возможные меры! По всему Бруклину и Нью-Йорку я разослал своих слуг, телеграфировал за границу всем своим знакомым, но отовсюду получил один ответ, что Нелли не видели.
– И вы не имеете ни малейшего предположения о том, куда могла деваться ваша дочь?
– Ни малейшего!
Начальник полиции, после короткого раздумья, медленно заговорил:
– Нельзя ли предположить, что здесь происходит игра за обладание рукой вашей дочери? Может быть, девушка любит какого-нибудь молодого человека, который по своему общественному и материальному положению стоит ниже ее. Она знает, что, вы, мистер Нортон, никогда не дадите вашего согласия на такой брак, и поэтому бежала со своим возлюбленным.
Заводчик энергично и отрицательно покачал головой: – Нет, это не подходит. У меня в этом отношении совсем другие убеждения. Очень часто я говорил своей дочери, что никогда не буду препятствовать, если бы она полюбила какого-нибудь человека и захотела выйти за него замуж, как бы беден и незначителен он ни был. Единственно только, чтобы он обладал честным и благородным характером.
Это знала Нелли, и я уверен, что она немедленно доверилась бы мне, если бы почувствовала к кому-нибудь глубокую симпатию. Нет, и тысячу раз нет, это не так. Для этого я слишком хорошо знаю Нелли. Я абсолютно не могу придумать, что принудило ее покинуть отцовский дом, и я не могу отделаться от мысли и страшного предчувствия, что здесь кроется преступление. Но, Боже мой! Как удалось завлечь мисс Нелли?! Быть может, здесь происходит вымогательство?
О, если бы это было так! Я с радостью заплачу всякую назначенную сумму, только бы получить обратно свое дитя! Я буду безутешен до конца своей жизни, если с моей дочерью приключится какое-нибудь несчастье!
– Само собою разумеется, что со стороны полиции будет немедленно приступлено к самым тщательным поискам! – пояснил Браун. – Было бы более чем удивительно, если бы
не удалось обнаружить какой-нибудь след местопребывания вашей дочери.
– Конечно, сделайте это, мистер Браун. Также и нью-йоркская полиция должна быть осведомлена и получить инструкции.
– Будьте покойны, в самое короткое время сотни служащих будут посвящены в это дело.
– Хорошо! – произнес несчастный отец. – Вы можете не стесняться и тратить сколько нужно, мистер Браун, я за этим не постою. А также надо немедленно сделать объявление о награде в десять тысяч долларов тому, кто возвратит мою дочь или даст хотя бы малейшие указания, которые бы повели к ее розыску.
– Все будет исполнено! Я сам…
Тут начальник прервал свою речь, так как открылась дверь и вошел один из служащих. Это был инспектор Риддер, ближайший помощник Брауна.
Начальник тотчас же заметил по выражению лица своего подчиненного, что тот собирался сделать серьезнейшее сообщение.
– Что случилось, мистер Риддер?
– Экстренное донесение!
Инспектор взглянул в сторону Карла Нортона.
– Вы можете спокойно говорить, мистер Риддер! – заметив это движение, сказал начальник. – Это господин Нортон, который только что мне доставил уведомление о том, что его дочь исчезла три дня тому назад. Вероятно, я вам и поручу заняться расследованием этого происшествия.
Риддер наклонил голову в знак согласия и потом, опустившись по приглашению своего начальника в кресло, начал излагать событие:
– Сегодня утром, около половины седьмого, сделана сенсационная находка трупа в одном старом амбаре в предместье Галлер-стрит!
Браун насторожился, а также и пивовар устремил все свое внимание на рассказчика и не мог оторвать от него глаз.
– Находка трупа! – воскликнул Браун. – Рассказывайте же все подробно и точно!
– Хорошо! Тот старый сарай, о котором идет речь, находится посредине уже давно полуразрушенной усадьбы, расположенной недалеко от Гаванского канала. Он отдается владельцем внаем различным фирмам, чтобы в нем сохранять товары, которые получаются с кораблей или грузятся на них. Этот сарай – старое ветхое здание, входная дверь которого совершенно расшатана и снабжена самым примитивным замком, который всякий желающий посредством простой отмычки может открыть совершенно легко.
Еще сегодня утром там работало множество людей. Они выносили из сарая различные большие ящики и нагружали их на повозки.
Эти ящики заключали в себе большей частью хлопчатобумажные и шерстяные изделия, которые предназначались для местной фабрики «Эльканс и сын».
Надзиратель склада наблюдал за работами, и погрузка была уже почти закончена, как вдруг ему бросился в глаза ящик, который стоял позади других в темном углу. Невольно он спросил себя, что такое заключалось в этом ящике, который хотя и стоял посреди других, но, однако, к ним не принадлежал.
Он тотчас же приказал рабочим вынести ящик наружу и тут при полном дневном свете убедился, что на нем нет никакой надписи или клейма, по которому бы можно было узнать, кому принадлежит ящик и что он содержит.