- Какая прелесть!
- Моей заслуги в этом нет, - отозвался Валера. - Он пустовал, я его занял. За всё время, что я здесь, ни одна живая душа на него не претендовала. Дом, конечно, живописный снаружи. Но внутри условия спартанские, так что не обольщайтесь.
Предчувствия меня, в общем-то, не обманули. Это тоже был сарай, только очень красивый. Да, в отличие от того, первого, в этом были остеклённые окна и нормальные двери. И комнат было целых две: одна побольше и ещё отдельная комнатушка, куда не смогло поместиться ничего, кроме большой некрашеной деревянной кровати. В первой комнате стоял стол и две лавки, а вдоль стен несколько огромных сундуков. Был ещё небольшой покосившийся буфет с какой-то утварью, и в общем-то больше ничего. Даже печки или хотя бы очага не было.
- Удобства, как вы догадываетесь, на улице, в лесу, - объяснил Валера, когда мы вошли в дом. - С западной стороны от дома есть подземный источник, совсем рядом. Бьёт довольно сильно, вода хорошая, но очень холодная. Ручей от источника протекает мимо дома. Я прямо там и моюсь, потому что удобной ёмкости для мытья всё равно в доме нет.
- Как ты готовишь еду? А воду как греешь?
- Обычно я нахожу то, что не надо готовить. А чая здесь всё равно нет, так что воду я тоже не грею, - отмахнулся Валера. - И здесь значительно теплее, чем в скалах, поэтому топить не нужно... А свечи у меня есть. В шкафчике. Стемнеет, я зажгу, если понадобится.
Лерка слушал всё это, смотрел по сторонам и качал головой с выражением крайнего разочарования. Потом он начал медленно обходить дом, заглядывая в каждую щель, поднимая крышки сундуков и изучая их содержимое. Заглянул и в старый буфет, погремел там какой-то посудой.
- Не пугайся, мам. Я постараюсь найти, в чём согреть воду, - сказал, наконец, Лерка. - Он может хоть снегом обтираться и камни грызть, но я что-нибудь придумаю.
- Не паникуй, Лера. Я выдержу любые условия, правда. Это всё не страшно, это пустяки.
Валера выложил на стол остатки чертячьего хлеба, покрошил их в грубой глиняной тарелке, потом взял в буфете старые эмалированные кружки для воды и позвал нас ужинать.
Под внимательным взглядом Лерки я, как робот, брала кусочки, запивала, считала секунды, глотала... Сын ободряюще улыбался мне.
- Рано утром я поброжу по окрестностям, - сказал Валера. - Наверняка, что-нибудь найду. А пока нам надо хорошенько отдохнуть. Я сейчас всё приготовлю.
Он полез в один из сундуков, вынул оттуда целую охапку тряпок, разномастных, но аккуратно сложенных. Отобрав несколько тряпок, он отдал их Лерке.
- Я стираю это, - предупредил он на всякий случай, видя, что Лерка очень подозрительно на всё это смотрит. - Правда, без мыла, но стираю. Так что можешь устраиваться тут, хоть на сундуке, если удобно, хоть на полу.
Остальное Валера понёс в спальню. Сбросив с кровати несвежее бельё, Валера застелил постель чем-то чистым.
- Тебе будет удобно, - сказал он мне. - А мы с Валардом устроимся там, по соседству.
- Нет. Ты будешь спать здесь.
Валера усмехнулся:
- Я в бытовом плане стал совершеннейшим разгильдяем, и стараюсь не усложнять свою жизнь. Но я не настолько плохой хозяин, чтобы позволить тебе спать на сундуке, когда в доме есть нормальная кровать.
- Ты не понял. Ты будешь спать здесь. Со мной.
"А если ты уж совсем не понял, то думай быстрее! И не изображай шок".
Валера тяжело вздохнул.
"Я тебе сейчас повздыхаю!"
Он кивнул.
Мы ещё долго не могли улечься. Я решилась искупаться в ручье, после которого воздух показался мне почти горячим. Оделась в какие-то совсем непонятные штаны и рубаху из запасов Валерки. Потом я долго сидела на траве у самого дома, смотрела на то, как над лугом загораются странные чужие зелёные звёзды и думала о том, насколько меня хватит. Было очевидно, что это кошмарное место сведёт меня с ума очень быстро.
Когда я вернулась в дом, Лерка уже спал в углу, расстелив там свои тряпки. Валера сидел у стола и дремал.
- Пойдём, - сказала я.
Валера послушно пошёл за мной следом.
Я разделась, легла на свою половину кровати, отвернулась от Валерки и закрыла глаза.
Он долго просто сидел на постели, потом всё-таки разделся и лёг.
- Катя, а по-другому нельзя? Мне этот спектакль не осилить.
- Ты же знаешь, что нельзя. Спи давай.
- Ты всерьёз думаешь, что я смогу?
Я повернулась к нему.
- Как же я скучаю по Маю! Какой он был классный, и какой же ты... остолоп!
Валера закрыл глаза и горько усмехнулся:
- Можно сколько угодно пихать душу из одного тела в другое и думать, что ничего не меняется. А всё меняется. Тело диктует многое. Только в своём собственном теле человек может быть собой. Во всех других он только суррогат... Что ж, видимо, я по жизни остолоп, что поделаешь...
- То есть, ты хочешь сказать, что когда я столько лет была в теле Рэсты, я не была собой?
- Рэста - твой естественный аналог. А Май - просто чехол.
- Нет. Не чехол. Май был удивительный. Не смей так о нём говорить.
Мне показалось, что в глазах Валеры блеснула влага.
- Это абсурд. Ты защищаешь какое-то временное подменное тело, будто бы оно делало меня лучше. Ты рассказываешь мне, какой я был хороший, когда не был собой!
- Знать ничего не хочу. Спи уже!
Я снова отвернулась от него. Открыла визуальный канал, заглянула в соседнюю комнату. Лерка проснулся, сел, уставившись на звёзды за окном, потом внимательно осмотрелся по сторонам.
- Валера, обними меня.
- В смысле?
- В любом смысле, и быстро, ну!
Он обхватил меня рукой и навалился плечом, вжимая меня в немудрящую подушку.
Почти сразу же я почувствовала, что Лерка нас видит. Я поворочалась, пытаясь изобразить, как мне уютно, прямо сил нет. Несколько долгих секунд, и Лерка снял канал.
- Отбой, - проговорила я.
Валера не шевелился.
- Отпусти меня уже.
Он разжал руки и отвернулся.
- Спокойной ночи, - холодно сказал он.
- И тебе.
Утром меня разбудило звяканье посуды в соседней комнате. Спросонья показалось, что я дома, что это Олег где-то рядом готовит завтрак. Когда вспомнила, где я, вместо ленивого утреннего спокойствия нахлынуло отчаяние.
Валеры рядом уже не было.
"Лерка, ты где?!"
"Всё в порядке, мам. Я сейчас!"
Лера пришёл через минуту, подсел ко мне.
- Я придумал, как и в чём греть воду. Два литра тёплой воды я тебе обеспечу, - сказал он.
- Сейчас не надо, если только вечером, - я погладила его по плечу. - Спасибо, сын.
- Мам... Нам надо возвращаться. Как можно скорее, - заявил он серьёзно.
- Что-то случилось?
- Утром мне впервые показали кино, - пояснил он. - Надо возвращаться. Папе очень плохо без нас.
- Что с ним?
- Да пока ничего страшного. Но если он долго пробудет один... - Лерка жалобно смотрел на меня. - Я боюсь за него.
- Я открою тебе мембрану, Лерка. Я постараюсь сделать это побыстрее.
Он покачал головой:
- Или мы уходим вдвоём, или вдвоём останемся. Я тебя здесь не брошу.
- Об этом позже. Сначала надо понять, как разглядеть мембрану. Здесь всё по-другому... - я приподнялась с кровати и потянулась к одежде. - И пожалуйста, Лера, не делай категоричных заявлений. Всё сложнее, чем тебе могло показаться поначалу. Я не собираюсь отсюда уходить.
- Мама, я не оставлю тебя здесь! Ты за кого меня принимаешь?!
- За своего сына, который очень много знает о моём прошлом, а значит, должен меня понять.
Лерка покачал головой:
- Я действительно кое-что способен понять, хоть и с трудом. Но ты здесь не останешься!
- Сын, тебе не кажется, что между "я тебя здесь не брошу" и "ты здесь не останешься" есть принципиальная разница?
- Ты пришла сюда из-за меня и уйдёшь вместе со мной!
- После это обсудим.
- Я не собираюсь это обсуждать! Ты здесь не останешься! - со злостью повторил он, встал и вышел из спальни.