Наблюдая за их забавной вознёй, Платон улыбался, но тут его улыбка стала ещё шире. На зеркале перед туалетным столиком губной помадой было нарисовано пронзённое стрелой сердечко с подписью: «Люблю! Ты лучший». Ого, выходит этой ночью он был не так уж и плох! Просто он слишком критично сам к себе относится.
…В превосходном настроении мужчина направился к сыну. По пути он заглянул к себе в кабинет, чтобы прихватить рабочий компьютер. Взгляд Воронцова задержался на фотографии, где он был запечатлён на вручении ему премии от ассоциации независимых журналистов. Этот снимок был очень дорог ему.
Но что это?! Из-за близорукости мужчина не сразу заметил, что кто-то воткнул булавку прямо в глаз его фотографии.
…Как только Марина взяла трубку, Платон поинтересовался, не заходил ли к ним кто-нибудь из посторонних сегодня рано утром. Или накануне поздно вечером, пока он выгуливал собаку.
– А что случилось, милый? Ты как будто чем-то расстроен.
– Ты случайно не знаешь, кому понадобилось вонзать мне иголку в глаз?
– Ты шутишь, – опешила Марина. – Прости, конечно, но для «пронзённого» у тебя слишком бодрый голос.
– В смысле проткнули не меня, а моё фото, – немного смутившись, поправился Платон.
Марина замолчала, видимо, соображая.
– У нас что дома, завёлся колдун Вуду? – помимо своей воли начал заводиться Платон. – И что в следующий раз он выкинет? Вывесит на входной двери похоронный венок или придумает что-нибудь похлеще?
– …Нет, никого не было, – наконец подала голос ошарашенная не меньше его Марина, – но я утром разрешила Лукасу, пока ты спишь, поиграть за твоим рабочим столом в кабинете. Может быть он…только дай слово, что не станешь давить на ребёнка, ты же знаешь, что он особенный.
…Сына Платон нашёл в игровой комнате, обычно не слишком любивший сладкое малыш сам достал из кухонного буфета леденцовую конфету, которую увлечённо лизал, и что-то рисовал. Воронцов подошёл и встал за спиной мальчика: на мольберте был закреплён большой лист бумаги и почти всю его площадь занимали огромные жёлтые глаза, полные затаённой злобы и ненависти.
Платон деликатно кашлянул, мальчик оглянулся, и отец ласково спросил его:
– Кто это?
– Оно следит за нами – резко, с выдохом, будто вытолкнул из себя ответ малыш. Мужчина внимательно посмотрел в глаза сыну и словно заглянул в тёмную бездну: в них не было ничего живого. Раньше он не замечал, что глаза самого близкого ему человека могут быть такие – холодные и пустые. Причмокивая от удовольствия, Лука продолжал увлечённо сосать леденец, палочка от которого торчала у него изо рта.
Платону стало не по себе, муторно и тоскливо.
– Откуда оно следит за нами?
Лука не ответил, а подошёл к окну и встал перед ним, словно маленький старичок. Через минуту он поднял руку, указывая вдаль.
– Оттуда.
Из окна была видна полоска леса вдали, где-то там недавно они нашли человеческую кость.
Глава 10
31 декабря 2016 года -1 января 2017года
С утра Платон и детьми наряжали новогоднюю ёлку и украшали гирляндами и мишурой гостиную, и занимались этим до самого обеда. Затем, взяли ледянки и отправились втроём к торговому центру, там местные коммунальщики залили грандиозную горку. По пути перекусили на скорую руку в закусочной быстрого питания.
Горка оказалась настоящим чудом, так что Платон и сам не удержавшись, съехал вслед за детьми несколько раз.
…К пяти часам вернулась с работы Марина и стала выгружать из багажника множество свёртков со всякой вкуснятиной. Только вид у неё отчего-то был не слишком праздничный и Платон предложил:
– Давай я помогу тебе с готовкой.
– Я справлюсь, – устало улыбнулась Марина и заговорщицким шёпотом напомнила, что осталось всего два часа до сюрприза, который они приготовили детям.
Пока жена на кухне распаковывала привезённые продукты, потом готовила и занималась сервировкой праздничного стола, Платон подучивал с Эммой стишок и помогал Луке отобрать рисунки на тот случай, если вдруг сам дедушка мороз со своей симпатичной внучкой решат заглянуть к ним на огонёк.
Наконец, пришло время выбрать самому себе fancy dress «причудливый наряд» для новогоднего вечера. Копаясь в гардеробе, Воронцов наткнулся на маскарадный костюм, который Марина купила ему в Италии. Это было семь лет назад на карнавале в Венеции. Их отношения тогда ещё были на подъёме. Со стороны они тогда, наверное, напоминали итальянскую парочку, не скрывающую страстного темперамента. Как же давно это было!… А ведь кажется, будто лишь вчера. Платону захотелось примерить навеявший приятные воспоминания сюртук, но оказалось, что за последние годы он так располнел, что банально не влезает в старый костюм. По ходу дела выяснилось, что подкладка и рукав подпорчены молью. Не помогли рассованные по карманам пакетики с отпугивающими травами, содержимое которых, вероятно, за давностью просто выветрилось. Стало совсем грустно. Возможно, он сам во всём виноват: пока Марина развивалась, стремилась вверх, его журналистская карьера не задалась; и ещё неизвестно, получится из него писатель или нет. Наверное, на её месте он тоже бы после стольких лет заскучал в браке с таким засидевшимся дома жирдяем!
В комнату вбежала взволнованная и счастливая Эмма и от переизбытка чувств обняла отца.
– Папочка, я так тебя люблю!
– Я тебя тоже, зайчонок, – отец ласково погладил дочь по голове. Этот заглянувший в комнату лучик солнышка немного развеял мрачные мысли.
А вскоре раздался звонок по домофону и в прихожую ввалились с мороза заказанные Мариной дед мороз со снегурочкой. Эмма чуть не визжала от восторга, по Лукасу тоже было видно, что шестилетний мальчуган взволнован и с нетерпением ожидает обещанного подарка. Но подарки ещё требовалось заслужить – ответить на заковыристые вопросы волшебной парочки, прочитать им стишки или восхитить своими рисунками.
…Наконец, счастливые дети получили вожделенные коробки, и отправились открывать их в игровую комнату.
– Теперь ваша очередь рассказать стишок, – хитро прищурился на Воронцова из-под пышных накладных ресниц бородатый Санта с нарумяненными щеками и красным носом. Руками в больших рукавицах он аккуратно извлёк из своего мешка ещё одну коробку, перевязанную атласной голубой лентой. Пришлось Платону вспомнить недавно выученный с дочерью стишок про дядю Стёпу. Только этого оказалось недостаточно. Коварная парочка переглянулась, и круглолицая девица в кокошнике снегурки потребовала от хозяина дома ещё что-нибудь им станцевать. Делать нечего, пришлось изобразить «яблочко», но так как и этого изуверам показалось мало, то следующим был матросский танец.
В этот момент в комнату заглянула переодевшаяся к празднику жена. Её наряд представлял собой причудливый этнический коктейль. Хотя чего-чего, а экзотики в нынешней Марининой жизни хватало, ведь партнёрами её компании бывали и арабские шейхи, и потомки японских самураев. Один японец даже презентовал ей прошлым летом пару великолепных вееров ручной работы, которые теперь украшали её туалетный столик в спальне.
На голове Марины была надета расшитая золотыми нитями, искусственным жемчугом и стразами турецкая шапочка. Она венчала её красиво уложенные волосы, словно королевская тиара, и сверкала. Верхняя часть костюма вызывала ассоциации с чоли, короткой кофточки с коротким рукавом, которую индианки надевают под сари. Обнажённые руки украшало множество блестящих браслетов. Поверх кофточки решившая быть сегодня восточной царицей Марина завернулась в нечто одновременно похожее на индийское сари, китайский шёлковый халат и фантазийный плащ, покрытый причудливым узором. Вещь явно была авторской работы и скорей всего тоже являлась чьим-то подарком. Увидав хозяйку дома в таком наряде, приглашённые аниматоры пооткрывали рты и какое-то время глаз не могли отвести от явившейся им «райской птицы». Да и сам Платон был впечатлён преображением своей Марго в «Маревну прекрасную».