— Это реально?
— В принципе реально.
— Письменное подтверждение? — осведомился Аверин.
— Джентльменское соглашение. Все на словах, — вздохнул Ремизов.
— Значит, отвечает тот, кто вел разговор с человеком, и никто иной?
— Мыслишь.
— А предлагать будете вы?
— Да.
— Скоты, — покачал головой Аверин. — Всем охота иметь все, не платя ничего. В случае удачи они загребут награды. А в случае неудачи повесят на нас все.
— Верно мыслишь. Но выход?
— Нет.
— Тогда поехали в Лефортово.
Шкляр выслушал их и, естественно, тоже задался вопросом:
— А где гарантии?
— Скажем так — мое слово, — сказал Ремизов.
— А кто пообещает, что кто-то, чье слово повесомее, не скажет что-то иное?
— Нет гарантий, — кивнул Ремизов. — Но я сделаю все, чтобы этого не произошло. Прокуратура и МВД дали добро.
— Тухлятиной пахнет все это, — поморщился Шкляр.
— А у тебя есть выход? — спросил Аверин.
— Нет.
— Тогда рассказывай.
— Ладно… В общем, заказчик — Аркадий Самохин.
Вслед за этими словами повисло гробовое и тревожное молчание.
Ремизов поморщился, как от зубной боли. Потом произнес:
— Только этого нам и не хватало…
Из рассказа Шкляра получалась следующая картина. Однажды вечерочком в просторном кабинете в здании Совета Министров собрались вице-премьер Правительства России Аркадий Самохин, его брат, еще одно неизвестное лицо и сам Шкляр. Вопрос стоял остро — что делать с королем московской мафии Отари Квадраташвили.
— Он стал совершенно неуправляем, — сказал Самохин. — Не выполнил ни одного обязательства. И выполнять не собирается.
Стараниями Самохина и его команды через фонды, работающие под Отари, решались некоторые финансовые и экономические вопросы, крутились очень серьезные деньги. И существовало много адресатов, по которым эти деньги должны растекаться. Отари изменило чутье. Он решил, что эти деньги могут принадлежать лично ему.
Обсуждали этот вопрос в кабинете долго. Наконец Самохин подвел итог:
— Ничего с ним не получится. Терпение исчерпано. Выход один — он должен умереть.
Повисло молчание. Но весь разговор шел к этому.
— Сергей, ты должен найти исполнителя, — повернулся Самохин к Шкляру. — Несколько условий. Первое — высокий профессионализм: Отари нужно убрать сразу. Второй — киллер не должен принадлежать к преступной среде. Сделаешь?
Шкляр задумался. Он понимал, что, приняв участие в этой беседе, отрезал себе все пути назад.
— Найдем, — пообещал он.
— Этот человек, — Самохин показал на незнакомца, — отвечает за техническую часть — за передачу денег. Он же предоставит оружие.
— Уже легче, — кивнул Шкляр.
— Теперь деньги. Во сколько это обойдется?
— Тридцать процентов мои, — сказал Шкляр. — Думаю, за сто тысяч найду человека.
— Приемлемая цена.
Задача найти исполнителя, не связанного с преступным миром, оказалась нелегкой. Но Шкляр знал в Москве, кажется, всех. Осторожно, стараясь не засветиться, он начал выискивать кандидатов. Шайка собиралась еще несколько раз все в том же кабинете. Шкляра трясли с одним вопросом:
— Когда?
Тот отвечал, что за такие деньги никто работать не соглашается, пока не накрутил сумму до трехсот тысяч долларов. И наконец нашел через посредников исполнителя. Ни имени, ни фамилии его он не знал. Они встречались на подмосковной железнодорожной станции и обговаривали детали. Естественно, триста тысяч долларов Шкляр платить ему не собирался. Договорился на сотню. Исполнитель потребовал три загранпаспорта на разные фамилии и визы в несколько стран на случай, если ситуация обострится и придется уходить.
Паспорта и визы Самохин сделал без труда. Шкляр получил от неизвестного, присутствовавшего на совещаниях, малокалиберную винтовку, деньги и паспорта.