Вскоре, действительно, случилась разлука с родиной и судьба разбросала верных друзей по стране. После августа 1928 года Максим Аммосов работал в аппарате ЦК партии, стал слушателем теоретического отделения Аграрного института красной профессуры. В марте 1932 года был направлен в Казахстан, работал секретарем Западно-Казахстанского, Карагандинского, Северо-Казахстанского обкомов ВКП(б), а потом направлен в Киргизию, где становится первым руководителем Киргизской ССР. Максим оказался вдали от родины, но духовная связь между ними была крепка до конца их жизней, оборвавшихся в застенках НКВД.
На протяжении более чем полувека, после реабилитации их имен, они навсегда рядом – когда говорят о Платоне Ойунском, вспоминают Максима Аммосова и наоборот.
* * *
Одним из самых насущных вопросов в конце XIX – начале XX века для Якутской области был вопрос подготовки учителей из числа местных жителей. Вопрос ставили много раз, начиная с 1905 года. Комиссия Общества распространения просвещения подготовила проект устава семинарии, в котором было указано, что должны готовить учителей родного языка. В 1908 году съезд якутов восьми улусов также ходатайствовал об открытии учительского института (семинарии). В 1912 году к решению вопроса подключается инспектор народных училищ Якутской области 1-го района Василий Павлович Васильевский. Повторно он поставил этот вопрос 11 мая 1913 года.
В 1914 году тот же вопрос на I Всероссийском съезде по народному образованию поднимает Василий Никифоров-Кюлюмнюр. Как сообщает журнал «Ленские волны», он, как делегат съезда, принимает участие в работе «Инородческой комиссии», поставившей вопрос о борьбе за народный язык в школах и вынесшей резолюцию, что «нормальная постановка народного образования мыслима лишь при оздоровлении всего государственного организма», то есть что «борьба за родной язык в школе должна быть тесно связана с борьбой за демократизацию государственного строя». В. Никифоров выступил с докладом «О положении школьного дела якутов», в котором выдвинул вопрос о необходимости «вследствие ощущаемого в Якутской области недостатка учителей» учреждения «в г. Якутске учительской семинарии для якутов» и издания «за счет казны учебников для якутов». Комиссия, среди прочего, записывает в своем решении предложение о созыве областного Сибирского съезда по вопросу о народном образовании в Сибири. Вопрос не только был важен с точки зрения обеспечения школ подготовленными кадрами, но и в целом позволял решить вопросы культурного развития края.
Долгожданное решение было принято Министерством просвещения Российской империи 27 августа 1914 года. Главный инспектор училищ Восточной Сибири 12 сентября известил о том, что в Якутске разрешено открыть мужскую учительскую семинарию. Открытие состоялось в торжественной обстановке 16 сентября 1914 года. Был набран первый курс из тридцати одного слушателя. Так начала свою работу учительская семинария, первые выпускники которой оказались активными участниками революции и последовавших за ней событий. Среди первых поступивших был и Платон Слепцов. 21 сентября он сдает экзамен по арифметике и на следующий день согласно протоколу заседания Якутской учительской семинарии, как прошедший приемные испытания, становится учащимся Якутской учительской семинарии. Протокол подписан инспектором В.П. Васильевским (он стал директором семинарии), инспектором Якутского высшего начального училища Семеном Ивановичем Лысяком, законоучителем высшего начального училища священником Михаилом Никифоровым и наставником Якутской учительской семинарии Дмитрием Ивановичем Титовым. Как видно из сохранившихся документов, Платон 28 сентября подает прошение о переводе с педагогических курсов в семинарию, то есть изначально он был принят слушателем педагогических курсов и сдавал приемные испытания.
В следующем, 1915 году в семинарию поступили Максим Аммосов, Степан Аржаков, Исидор Иванов (Барахов), Степан Васильев, Михаил Ксенофонтов (Мегежекский) и другие, то есть целая плеяда молодых людей, которые всего через пять-шесть лет встанут во главе партии большевиков и придут к власти в области.
8 января 1915 года Платон Слепцов получил паспорт, дающий ему право на свободный выезд с места жительства в «разные города и селения Российской империи». Платон был готов выехать на учебу в другой город. 1 июня директор семинарии подписал отношение инспектору училищ Восточной Сибири о переводе на учебу в Иркутскую учительскую семинарию учащихся Петра Афанасьева и Платона Слепцова. В документе Васильевский, ссылаясь на протокол № 12 заседания Педагогического совета семинарии, покорнейше просит содействия в зачислении в Иркутскую семинарию «на казенные стипендии с высылкой на прогоны каждому по 50 руб.». Здесь же директор сообщает, что «молебен об окончании занятий был совершен 15 мая, после молебна всем воспитанникам семинарии было объявлено постановление педагогического совета о результатах годичных занятий». По совету директора Платон 31 июля возвратился после каникул в Якутск и провел целый месяц в напрасном ожидании телеграммы от главного инспектора народного образования Восточной Сибири. К сожалению, из-за волокиты о назначении стипендии Платон не смог выехать на учебу в Иркутск и продолжил занятия в Якутске.
При семинарии была организована так называемая «образцовая школа», в которой занятия вели семинаристы. В архиве Якутска сохранились протоколы обсуждений уроков, которые проводил Платон, и тех уроков его сокурсников, в обсуждении которых он участвовал. Имеются и планы-конспекты уроков (например, по русскому языку на тему «Доброе братство милее богатства»). Вот несколько примеров, характеризующих семинариста Слепцова, его требовательность к себе, прилежность и умение вести занятия с детьми.
Так, 20 октября 1916 года семинарист Платон Слепцов провел пробный урок (так называли педагогическую практику) по предмету «Русский язык». Критически оценив проведенное занятие, он признал, что неправильно распределил время занятий с отдельными группами и не достиг цели урока, из-за чего попросил «разрешить мне дать урок снова». 5 ноября 1916 года он провел пробный урок по предмету «Арифметика» и опять не совсем удачно, как следует из высказанного замечания учителя школы: «То, что хорошо на теории, не всегда удается на практике; так и вышло у Слепцова: конспект был составлен весьма хорошо, но сам урок прошел вяло и тихо».
15 декабря 1916 года. Предмет «Русский язык». Из протокола: [ «Лысяк Семен Иванович: «Дети, кажется, принимали пассивное участие, но благодаря умелому ведению урока Слепцовым они поняли то, что было прочитано практикантом. Метод давать уроки вполне не зависит от самого учителя; по методу Слепцова, пожалуй, другие не достигли бы цели урока. Выразительность чтения не во внешней стороне и выправке чтения, а в понимании читаемого детьми. Урок Слепцова достиг цели и признаю его вполне удовлетворительным уроком»].
27 января 1917 года Платон провел занятие по предмету «Закон Божий». Из протокола разбора: [ «Священник, отец Михаил Никифоров: «Четко, прочувствованно практикант читал молитву, чего не замечалось прежде, но много времени потрачено на изучение, – ученики и сами могли выучить… Урок признаю хорошим, хотя был мало «елеен», но в наше время чего очень трудно найти и то хорошо, что молитвы и рассказы священного события переданы прочувствованно и сознательно»].
Так Платон на практике учится и достигает мастерства учителя. Но к его огорчению, единственную отметку «удовлетворительно» по окончании семинарии он получил именно за «практические занятия в преподавании». Под влиянием популярной тогда среди якутов (и не только) идеи о просвещении народа Платон решил стать народным учителем. На это его решение, несомненно, повлиял пример его первого учителя Матвея Сивцева, открывшего школу на малой родине Платона в селе Черкёх. Платон Слепцов, будучи одним из самых талантливых ораторов революционных лет, мог бы стать очень хорошим учителем, но судьба готовила ему другое будущее…