Глядя на девушку маслено поблескивающими глазами, хан сказал:
— Аллах велик! Где бы ты ни была, куда бы ни старалась скрыться, он вернул тебя мне. Так будет во веки веков…
Кундуз молчала. Если бы Берке знал, сколько скопилось в душе девушки ненависти к нему, он приказал бы ее немедленно казнить.
Хан велел позвать младшую жену Акжамал, дочь бая из рода аргын, и приказал ей:
— Возьми пленницу к себе, и пусть она станет тебе сестрой. За время скитаний она огрубела. Научи ее тому, что должна знать женщина…
«Придет время, — думал Берке, — и я сделаю ее своей женой. Что из того, что она не захочет этого? Великий Чингиз-хан учил: „Если враг твой лишился сил, не убивай его, а лучше надругайся над ним“. Тому, кому повинуется Золотая Орда, подчинится любая женщина. Пусть перебесится, привыкнет к мысли, что для нее нет иного выхода. Ведь и с Акжамал было подобное. Теперь же она покорна…» При мысли об Акжамал сердце хана охватила сладкая истома.
Хороша младшая жена. Лицо ее румяно, а тело белое и гибкое, как тростинка. Она тоже не хотела становиться его женой.
Самой младшей была она в семье аргынского бая, владельца несметных косяков лошадей. Избалованной, веселой была Акжамал… Но пришло время…
Девичья доля подобна доле жеребенка. Жеребенку, когда он становится стригунком, одевают недоуздок. Девочке, когда она повзрослеет, приходится надеть кимешек — белый головной убор. И с этого времени словно ветер уносит прочь все шалости, все легкомыслие.
В шестнадцать лет пришлось Акжамал надеть кимешек и стать женой Берке-хана.
Что проку, что она сопротивлялась и плакала. Отец ее, боясь гнева Берке, связал дочь арканом и отправил Акжамал тому, кто ее пожелал.
Хорошо помнил Берке, как впервые увидел Акжамал. Он гостил тогда у своего брата Орду — повелителя Голубой Орды. Возвращаясь с охоты, они заехали в богатый аул аргынов, чтобы утолить жажду — напится кумыса. Здесь и попала ему на глаза девушка.
— Отдай ее мне, — попросил Берке брата.
Орду сказал баю:
— Ты слышал просьбу хана Золотой Орды? Сделай так, как этого хочет он. А если не отдашь дочь…
Последнее он мог не говорить. Кто бы посмел перечить воле и желаниям двух ханов?
Так Акжамал стала четвертой женой Берке.
Шло время, а она не могла полюбить хана. Тело ее принадлежало ему, но душа оставалась непокорной и свободной.
Берке это чувствовал, и порой раздражение охватывало его, но он не мог не любоваться печальной красотой Акжамал.
Поручая Кундуз молодой жене, Берке не рассчитывал на то, что Акжамал станет от этого веселее. Другое задумал хан.
Он помнил, как в свое время, когда он привез ее, остальные жены, жившие до этого в дружбе и мире, вдруг начали ссориться друг с другом и ревновать его к Акжамал. Теперь же Берке хотел, чтобы она воспылала ревностью к сопернице. Ведь Акжамал — женщина, и не может ее сердце остаться равнодушным и спокойным, если ее место займет другая. А станет ревновать — не заметит, как потянется к хану, ища его любви и расположения.
Шли дни, а надежды Берке не оправдывались. Младший визирь, каждое утро доносящий хану о том, что делается в его женских юртах, рассказывал, что Акжамал и Кундуз не только не ссорятся, но, наоборот, подружились.
Хан знал, что визирь его не обманывает, и в то же время не хотел верить ему. Не могло быть такого, чтобы одна красивая женщина не ревновала другую. Наверное, Акжамал только делает вид, что ей все равно — станет ли Кундуз очередной женой хана или нет.
Однажды, как обычно в сопровождении нукеров, хан приехал к камышовому озеру. Лето в тот год выдалось дождливое, зато осень пришла тихая и теплая, вся в пестрых одеждах. Золотом и багрянцем засияли дальние леса, и даже степь не казалась сухой и бурой, а была похожа на мягкий пестрый ковер.