Батурин рассказал ей историю с дневником, с Нелидовой и Пиррисоном. Когда он кончил, - она повторила так же загадочно вчерашнюю фразу:- Вот вы какой! А теперь я расскажу вам об этом Пиррисоне. Он негодяй. Где он сейчас, не знаю. Два месяца назад был в Ростове, потом уехал в Таганрог, оттуда в Бердянск. Я готова была убить его. Вы это никогда не поймёте, потому что вы - мужчина, а знаем мужчин до конца только мы. Я прожила с ним две недели, я боялась его, теряла голос, он бил меня. Я однажды нанюхалась кокаину и отравилась. Но меня спасли. Я думала тогда, что напрасно.Она промолчала.- Вот и всё. А что вы хотели спросить?- Почему вы позвали меня?Валя в ответ засмеялась.- Часто смеёшься вместо того, чтобы плакать. Отвечать я не стану. Пойдёмте.По Садовой она почти бежала, не глядя по сторонам. Так же быстро спросила:- Что вы будете делать дальше?- Поеду в Таганрог.- Когда?- Завтра же. Тянуть незачем.- Я кое-что узнаю сегодня вечером о Пиррисоне. Как вам это передать?- Назначьте место.- Утром, но рано, часов в восемь, вы сможете прийти в порт, в кофейню Спирано, знаете? А теперь прощайте.- Прощайте, - Батурин крепко пожал её горячую руку. - Я страшно вам благодарен.На ладони остался запах духов, и Батурин вечером, ложась спать, не мыл рук, - было жаль смывать этот запах.Утром в кофейне Спиро - розовой и грязной - он уже застал Валю. Она была бледна.- Что с вами?- Так... не спала ночь. А с вами? Вы тоже очень бледный.- Тоже не спал, - ответил Батурин и улыбнулся.Она испуганно опустила глаза. Батурин заказал кофе, но Валя даже не притронулась к чашке.- Я не могу сейчас пить, - сказала она, будто извиняясь. - О Пиррисоне ничего больше не узнала. Тоска у меня, а тут встретился такой человек непонятный. Да, вы, вы - непонятный. Ещё хуже стало. Я вас обидела, а вы меня защитили от Стёпки. Вы убили бы его, правда?- Возможно.- Как вы поедете в Таганрог, - параходом?- Да. В два часа. Идёт "Феодосия".Валя деланно засмеялась, густо покраснела.- Слушайте... вот что... возьмите меня с собой. Я, может быть, вам помогу. Мешать я не буду. Можете совсем меня не замечать. Мне бы только вырваться из Ростова, я себе здесь опротивела. Проживу в Таганроге день-два, а там видно будет.- Ну что же, едем.Валя посмотрела на Батурина пристально, слегка открыв рот.- Скажите ещё раз.- Едем. Вы что ж, не верите мне?- Вот теперь хорошо, без "ну что же". В Таганроге меня никто не знает, вы можете даже ходить со мной. А вчера я бежала. И не потому, что боялась вдруг привяжется мужчина, а потому, что могли подумать, что вы... вы со мной..."Странно всё это", - подумал Батурин. У него было явственное ощущение, что жизнь пошла пёстрыми зигзагами, он жил эти дни в дыму, как пьяный. Кто она? Таких проституток не бывает. Он путался в догадках. Валя будто поняла.- Только не спрашивайте меня никогда, как я... Ну, вы сами понимаете. Со зла всё это. Злость во мне страшная. Конечно, глупо, может быть, прорвёт меня, тогда расскажу.Они расстались. На пристань пришёл Соловейчик. Валя приехала после второго гудка. Когда она взбегала по сходням, капитан переглянулся с толстым помощником и подмигнул. Она вспыхнула, быстро прошла на корму к Батурину. На глазах её были слёзы.Соловейчик отвёл Батурина в сторону и зашептал:- Может, вы мне скажете по чистой совести, в чём дело? Ой, товарищ Батурин, товарищ Батурин, Соловейчика вы не обманете...Палуба вздрогнула от третьего гудка, Соловейчик заторопился.- Ну, как-нибудь в другой раз. Дай бог вам удачи!Пароход отчалил, застилая реку нефтяным дымом. Соловейчик помахал старой фетровой шляпой и, сгорбившись, побрёл домой, - молодое дело кончилось.В дороге Валя изредка взглядывала на Батурина яркими радостными глазами. Один раз спросила:- Вам не стыдно со мной?Они стояли у борта. Пароход шёл морем.