Дрейк протянул: - Как мило с ее стороны, не правда ли?
- Весьма.
- Разве дело против Кента не зиждется в основном на косвенных уликах? - спросила Делла Стрит.
Дрейк вытащил блокнот из кармана.
- Дункан,- ответил он,- дал интервью для газет. Он клянется и божится, что заметил лунатика на патио в три часа ночи. Утверждает, что тот, кого он увидел, был Кент и что якобы этот Кент держал в руке что-то блестящее. По его словам, это вполне мог быть нож, хотя он и не решается утверждать это категорически. Делла Стрит негодующе прервала:
- Как же он выкрутится на суде, если изменит свои прежние показания?
- Очень просто,- ответил Мейсон.- Заявит во всеуслышание, что когда первый раз давал показания, то немного запутался и поэтому назвал время то ли пятнадцать минут первого, то ли три часа, и что я неправильно его понял, и что он боялся с определенностью назвать лунатика Кентом, не желая быть превратно истолкованным, но чем больше он думал над этим, тем более убеждался, что это был Кент, и что не важно, превратно истолкуют его мотивы или нет, но это его долг - говорить правду. При перекрестном допросе он сделает еще целую кучу весомых добавлений.
- Вы хотите сказать, что он собирается дать заведомо ложные показания?
- Нет, старый индюк будет считать, что говорит чистую правду. Ладно, черт с ним и со всем этим! Но вот телефонный звонок позволит мне разнести его по пням и по кочкам. Он не спал в три часа утра.
- Есть ли шанс, что Мэддокс заказал разговор, не поставив Дункана в известность?
- Я так не думаю. Слишком маловероятно! Тот факт, что они утром совещались, доказывает, что Мэддокс даже и не пытается утаить что-то от Дункана. Я подумал было, что Мэддокс вообразил, что может обойтись и без него, но это не вяжется с другими фактами.
Дрейк снова взглянул в блокнот.
- Есть и еще кое-что,- сказал он.- Ты знаешь, в какое время Харрис, как он утверждает, заметил, что ножа нет в ящике буфета?
- Где-то вечером,- заметил Мейсон,- я не знаю, когда точно. А в чем дело?
- В том,- ответил Дрейк,- что, думаю, теперь мы сможем доказать, что нож был в ящике.
- Как?
- Благодаря дворецкому. Один из моих людей представился ему как репортер и переговорил с ним. Он чуть не лопнул от важности и с готовностью выложил все, что только знал. Дворецкий сказал, что, прежде чем уйти к себе в комнату, он прошел к буфету в поисках какой-то вещи и отчетливо помнит, что в это время нож был на своем месте в ящике.
- Во сколько это было?
- Он не мог сказать точно. Уже после того, как вымыли посуду и убрали. Но посуды было много, и времени на это ушло немало, так что он полагает, уже после отъезда Харриса в Санта-Барбару.
Если этому верить, то выходит, что, возможно, ножа и не было в ящике, но его положили туда, когда племянница Кента запирала замок.
Мейсон нахмурился.
- Кому могло понадобиться забрать нож из ящика, а затем положить его обратно?
Дрейк пожал плечами. Мейсон добавил:
- Это утверждение лишено смысла, Пол. Лично я не слишком доверяю дворецкому. Харрис, скорее всего, говорил правду. Если нож был в ящике, когда буфет запирали, то Кент не смог бы его достать. Ключ ведь только один.
- Конечно,- протяжно заметил Дрейк,- если не принимать во внимание, что людям давно известно, как открывать замки без ключа.
- Здесь это не проходит, Пол,- ответил Мейсон с раздражением.
- А почему?
- Лунатик не может взломать замок. Если у него есть ключ или он знает, где ключ находится, он, возможно, и откроет замок, но не думаю, что в состоянии его взломать. В этом что-то есть, что никак не укладывается в теорию лунатизма... Куда отправилась Дорис Кент после того, как вышла от меня, Пол?
- Прямиком в контору своего адвоката.
- А потом?
- Отбыла в Санта-Барбару.
- Твой человек следит за ней?
- Их двое.