Оставайтесь в чем есть. Мы как-никак родственники, даирубашкиэтине
столь откровенны, как те платья, вкоторыхвыспокойнопоявлялисьпри
дворе. Сейчас вы похожи скорее всего намонашек.Ивидувасгораздо
лучше, чем час назад, да и краски понемногу вернулись. Признайтесь же, что
не успел я приехать, как ваша участь уже повернулась к лучшему.
- О, спасибо, кузен! - воскликнула Бланка. Неузнаваемо преобразиласьи
комната.ПораспоряжениюАртуасюдавнесликроватьспологом,два
сундучка, долженствующие служить сиденьями, настоящий стулсоспинкойи
стол, на котором уже были расставлены миски, чарки и вино, -всеэтоиз
личных владений Берсюме.Самыйосклизлыйкусокнишизавесилитканью,
правда,ужепотерявшейсвойпервоначальныйцвет.Толстаясвеча,
позаимствованная из ризницы, горела на столе, ибо, хотя до вечера еще было
далеко, день за окном заметно угасал; вкаминесвысокимостроконечным
колпаком весело пылалитолстыеполенья,инапочерневшейихкорес
мелодичным шипением проступили пузырьки влаги.
Вслед за Робером в комнату вошел Лалэн в сопровождении ТолстогоГийома
и еще одного лучника:поприказаниюкомендантаонипринеслигорячую,
дымящуюся похлебку, большой хлеб, круглый,какпирог,паштетвесомне
меньше пяти фунтов с аппетитноподрумяненнойкорочкой,жареногозайца,
гусиные полотки и пяток сочных зимних груш; эти груши Берсюмераздобылу
одного садовода в Андели, и то после того, какпригрозилсместислица
земли весь городок.
- Как, - вскричал Артуа, - иэтовсе?Однакожекомендантухорошо
известно, что я велел подать хороший обед.
- Чудо еще, что и такую снедь удалось раздобыть, вашасветлость,ведь
кругом голод, - отозвался Лалэн.
- Возможно, смерды и голодают, потому чтоонибездельникиилодыри,
они, видите ли, хотят снимать обильные урожаи, асамимленьлишнийраз
полепроборонить.Ночтобыголодсмелкоснутьсялюдейблагородного
происхождения, это уж простите! - воскликнул Артуа. - Впервые послетого,
как меня отняли от материнской груди, явынуждендовольствоватьсястоль
скудной трапезой.
Обепринцессыжадно,какпроголодавшиесязверьки,смотрелина
расставленные на столе яства, которые Артуа поносил с умыслом, желаядать
почувствовать кузинам все убожество их теперешнего удела. На глазаБланки
навернулись слезы. Троелучников,какзачарованные,немоглиотвести
взгляда от соблазнительной картины.
Толстый Гийом,раздобревшийразвечтонаржанойпохлебке,обычно
прислуживал коменданту во время трапезы, и потому он робкоприблизилсяк
столу с намерением нарезать хлеб.
- Не смей прикасаться кхлебусвоимигрязнымиручищами!-заревел
Артуа. - Без тебя нарежем. А ну, катитесь отсюда, пока я вас не вышвырнул!
Конечно, можно было позвать для услуг Лорме, но Роберсвяточтилсон
своего телохранителя, пожалуй, единственное, что чтил оннаэтомсвете.