— Увы, может, моя богиня! — воскликнул Ричард. — Ведь зло почти всегда сначала торжествует. Я уже не смогу жить в твоем доме? Я сейчас же должен буду покинуть его? А он… он заберет тебя в свою… в свой… или сам… останется здесь… с тобой… у тебя…
— О, мой нежный Ричард, проглоти все свои черные мысли вместе с душистым вином! Неужели ты еще так и не понял, что отныне я буду принадлежать только тебе одному? Ты слышишь меня, о великий Боже? Я поклялась тебе в соборе и повторяю эту клятву сейчас: отныне я принадлежу только моему господину и… моему мужу Ричарду Чанслеру! Отныне и до последнего моего вздоха. Аминь.
И она троекратно истово перекрестилась.
— Аминь, — эхом отозвался Чанслер, потрясенный таким страстным признанием и клятвой Дианы. — Но что же нам сейчас делать, моя госпожа и… супруга?
— Ах, какое это дивное слово! Я так благодарна тебе за него, мой любимый! Ты знаешь все о моей жизни и жизни всех моих предков. Я всегда
была дорогой забавой, чувственной игрушкой, пилюлей для утоления монарших похотей. Я была рождена для этого и родила бы для этого свою дочь. Ты первый увидел во мне человека и женщину, всегда мечтавшую жить иначе: любить одного и принадлежать одному. Об этом в самых глубинах своей души всегда мечтает та, кто принадлежала многим, доступная всем, но не разгаданная и не понятая никем. Ты же назвал меня своей супругой! Это значит, по-моему, что ты признаешь во мне человека, самого близкого тебе духовно и телесно, не правда ли? Су-пру-га! Су-пру-га! Су-пру-га! — Диана легко спорхнула на пол и закружилась в таком плавном, очаровательном танце, что Ричард, завороженный им, совсем забыл об испытании, которому предстояло подвергнуться их любви, а вполне вероятно, и жизни. — Ах, какая прелесть — мой Ричард назвал меня своей женой! О, я боготворю тебя, мой Ричард, мой супруг! Боже, как я счастлива! Что… что мы должны сейчас делать? Ты ведь тоже сгораешь от счастья, не так ли, любовь моя?
— Так… так… Но у порога твоего дома уже топчутся кони императора Карла.
— О господи… Почему счастье не может быть без привкуса горечи?.. Ах… Он все-таки явился… Я не сомневаюсь, что они пожалуют ко мне
в первый же день своего прибытия в Антверпен. Я должна успеть сделать массу всяких больших и малых дел. А ты ни о чем не думай, дорогой мой, не ломай свою прекрасную и умную голову, не рви на куски добрую и такую нежную душу — все, что сейчас необходимо, я сделаю сама. О, я сумею! Ты еще не догадываешься о всех моих талантах, мой супруг! А мои девочки помоют и оденут тебя — я ведь… о приезде Карла… подумала заранее. Я дам тебе знать, когда нужно будет представиться его величеству и его высочеству. — Она еще раз обняла и поцеловала Ричарда. — Я хочу, чтобы ты понял: сегодня я ломаю не только всю свою прежнюю жизнь, но и вековые традиции моего рода. Но я так люблю тебя, мой Ричард, я так счастлива с тобой!
Чанслер, словно завороженный, долго сидел в столовой в полном одиночестве.
Диана! Она так сокрушительно ворвалась в его жизнь, что, казалось ему, все его прошлое, истолченное в пыль и прах, развеялось этим ураганом, чтобы очистить место в душе и сердце для этой единственной, необыкновенной женщины, его несравненной богини! И он почувствовал вдруг такую необъяснимую силу любви и прилив нежности к ней, что совершенно внезапно и неожиданно для себя… заплакал! Неведомые, давно забытые слезы обжигали глаза, горло перехватил сильный спазм, голова закружилась, стало жарко…
Любовь…
Любовь!..
Из этого странного состояния его вывел тихий, нежный и певучий голос любимой горничной Дианы, очаровательной китаяночки:
— Мой господин, мадам Диана поручила мне сегодня ухаживать за вами. О, я буду очень стараться изгнать печаль из вашей души!
Чанслер тяжело вздохнул, выпил большой кубок вина и вышел из столовой вслед за девушкой…
…Его святейшее величество император Священной Римской империи, король Испании, Нидерландов и владыка бесчисленного множества других земель Карл V со своим сыном, принцем Филиппом, направился
в усадьбу Дианы Трелон сразу же после ранней вечерней мессы. Императора и его наследника сопровождала лишь малая свита из самых знатных и приближенных грандов Испании, а также рота гвардейцев личной охраны. Солдаты и офицеры плотным кольцом окружили снаружи высокий каменный забор, когда Карл с принцем и пять знатнейших герцогов Испании въехали внутрь усадьбы и ворота за ними бесшумно и плотно за-
крылись.
Диана подошла к императору Карлу. К остальным знатным всадникам приблизились самые прелестные обитательницы «Жемчужины Шельды».
Карл тяжело сполз с коня, бесцеремонно обнял хозяйку усадьбы, поцеловал ее в шею и потрепал по щеке.
Диана вознамерилась было опуститься на колено, однако Карл не позволил ей сделать этого, а, напротив, подал ей руку, и так они вошли в дом.
В большой и роскошной круглой гостиной Карл, улыбаясь и театрально разведя руки в стороны, воскликнул:
— Моя Диана, ты сегодня ослепительно прекрасна, не правда ли, господа гранды? Если когда-то из-за какой-то там Елены разгорелась, насколько можно верить этому старому болтуну Гомеру37, десятилетняя Троянская война, то я вовсе не удивлюсь, если из-за тебя, моя восхитительная и не-
сравненная Диана, вот-вот разразится тысячелетняя битва между всеми монархами мира! Но пока, к счастью, этого не произошло, я не должен зевать, не так ли, гранды?! Ха-ха-ха!
Карл вновь обнял Диану, а гранды шумно одобрили тираду своего государя.
— Позволь, моя Диана, преподнести тебе мой маленький подарок, — промолвил Карл, когда шум утих.
Один из герцогов подал ему великолепную шкатулку: казалось, вся она была сделана из одного громадного бриллианта. Открыв крышку этого чуда, Карл, широко улыбаясь, передал подарок Диане.
Она невольно вскрикнула от восторга — в шкатулке лежали роскошные драгоценности на все случаи жизни: кольца, серьги, перстни, ожерелья, медальоны, бусы, гребни, колье, браслеты, золотые наперстки, иголки, вязальные спицы, тончайшие золотые нити, самоцветные камни — и все самой лучшей, самой тонкой и изысканной работы! Несомненно, эти сказочные дары еще совсем недавно были вывезены из разрушенных дворцов и тайных кладовых бывших владык новых заокеанских земель Испании…
— О, ваше святейшее величество! — воскликнула Диана, встав на одно колено. — Вы бесконечно добры ко мне, а ваша щедрость просто не ведает пределов! Вы осчастливили меня…
— Ну, ну, полно, Диана, прелесть моя, — расчувствовался Карл. — Встань, пожалуйста, ты слишком прекрасна для такой позы, не правда ли, господа?
Сквозь громкие почтительные крики послышался скрипучий и почти срывающийся на писк голос принца Филиппа:
— Я, разумеется, не так богат, как мой великий государь и отец, а по-
этому прошу вас, мадам Диана, принять от меня совсем уж скромный подарок…
С этими словами он подошел к ней, надел на ее голову ослепительный золотой обруч-корону с крупными бриллиантами и драгоценными камнями, после чего обжег лоб Дианы своими ледяными, бледными и жесткими, как у покойника, губами.
Она невольно вздрогнула и покрылась мурашками.
Мгновенно оправившись от неприятного ощущения, Диана вновь опустилась на колено, теперь уже перед наследником многих престолов.
— А ты, мой мальчик, не так уж и беден, судя по этому подарку, а, господа гранды? — все еще продолжая улыбаться, заметил Карл. — Ну что ж, щедрость — наша династическая привилегия. А вы, мои гранды, не страдаете подобными особенностями?
О нет — гранды Испании хотя и были набиты спесью гораздо туже, чем сокровищами, но вовсе не настолько, чтобы опозориться друг перед другом, да еще в присутствии самого короля. Их подношения Диане Трелон были великолепны и бесценны, а происхождение сокровищ лишний раз свидетельствовало о неисчерпаемости богатств заокеанских владений Испании…
После этой торжественной церемонии Диана, с глубоким поклоном, промолвила, обращаясь к Карлу:
— Труды вашего святейшего величества по мудрому и справедливому
управлению миром столь велики и обширны, что небольшой, но такой приятный во всех отношениях отдых в моем доме, надеюсь, поможет снять хотя бы часть вашей усталости.
— Ты, как всегда, права, моя прелесть! — охотно поддержал ее Карл. — Я действительно чертовски устал от этого проклятого подскакивания на своем коне через пол-Европы. Хм… Не знаю, на чем теперь я буду сидеть… — Он, а вслед за ним и его гранды захохотали во все горло. — Ты такая великолепная мастерица на все такие… эдакие… увеселения, что, надеюсь, и на этот раз приготовила для меня что-нибудь захватывающее дух
и плоть, не так ли, моя дорогая девочка?
— О, ваше святейшее величество, сегодня я хотела бы представить на ваш суд свою новую небольшую пьесу, где, помимо меня и моих очаровательных воспитанниц, действующими лицами и исполнителями будете вы сами, ваше святейшее величество, его высочество принц Филипп и их светлости герцоги Испании!