Я, кажется, даже рот приоткрыла. Рука дрогнула, сахар с громким бульком опрокинулся в чай.
— Что-то еще? — равнодушным, отстраненным голосом поинтересовался Дарел, с трудом сдерживая эмоции.
— Да, ваше величество. Эринил поступил в ученики к лиру Чиарру сразу после школы, как победитель турнира, однако год назад он покинул дворец, якобы для того, чтобы съездить навестить семью и болеющего отца. Но в родном доме он так и не появился, вернулся в Съерр-Таш спустя полгода, и никто не знает на самом деле, где он был все это время.
— Покушения на императорскую семью начались чуть меньше полугода назад, — задумчиво проговорил огневик.
Командующий кивнул.
— Какие будут распоряжения, ваше величество?
Дарел помедлил с ответом, но наконец произнес:
— Пригласите его сюда. Именно пригласите, а не притащите или доставьте. Сначала я должен с ним поговорить.
— Но… ваше величество, если он тот, кто убил вашего отца и брата, то… — гвардеец не договорил, осекшись под мрачным, тяжелым взглядом.
— Пригласите его, — повторил огневик. — И будьте готовы вмешаться в случае необходимости.
Мужчина поднялся, поклонился и вышел, однако на лице его читалось явное недовольство. И я, честно говоря, была с ним согласна и даже открыла рот, чтобы высказать свои соображения на этот счет, но, наткнувшись на решительный золотистый взгляд, поняла — бесполезно, здесь он не уступит.
— Почему-то мне кажется, нет смысла просить тебя, например, навестить мою матушку, пока мы разговариваем. — Дарел внезапно чуть улыбнулся.
— Какой ты догадливый. — Я сделала глоток чая.
— Мне было бы спокойнее, если бы я знал, что ты в безопасности.
— А мне было бы спокойнее, если бы ты не вел беседы наедине с возможным хладнокровным убийцей, который погубил уже демонову кучу народу, но я же не пытаюсь отправить тебя вместо этого к матушке.
Муж только усмехнулся, но усмешка отдавала горечью. Мне ужасно захотелось забраться к нему на колени, прижаться всем телом, обнять крепко-крепко, гладить шелковистые рыжие волосы и забыть обо всем на свете. Включая всю Империю, не говоря уже о каких-то там убийцах и заговорах. Но вот-вот могли привести Нила. Поэтому я просто погладила его по руке, заглядывая в глаза.
— Все будет хорошо.
Нил появился спустя пять минут. Он зашел в комнату с беспечной, приветливой улыбкой, излучая свет и доброжелательность.
— Ваши величества, чем я могу вам помочь?
Я жадно вгляделась в его лицо, словно надеялась увидеть отражение Дейрека. Темные волосы, серые глаза сами по себе еще ни о чем не говорили наверняка. Возможно, изгиб губ и жесткая линия подбородка… А может, я просто вижу то, что хочу увидеть. Взять хоть Дарела, он мало похож на отца внешне, почти полная копия Елении.
Огневик, в первые мгновения, как и я, просто молча разглядывающий его лицо, медленно произнес:
— Ты можешь объяснить, каким образом лир Гриндер выжил в момент убийства Императора?
Ученик мага на несколько мгновений растерялся. Он удивленно хлопнул глазами, переводя взгляд с Императора на меня.
— Простите, но как я могу знать? Возможно, он находился чуть дальше от взрыва, чем остальные, возможно, успел что-то заметить и поспешил спастись, возможно, ему просто повезло…
— А возможно, вживив «якорь» лиру Чиарру, ты позаботился о безопасности родственника и приказал ему, убивая нашего отца, не задеть канцлера.
У меня сердце пропустило удар. Дарел не стал ходить вокруг да около и, очевидно, решил выяснить все и разом, выдвинув теорию, подтверждения которой у нас не было.
Честно говоря, я ожидала, что Нил удивленно вскинет брови, ужаснется, возмутится, как лир Гриндер. Но вместо этого маг лишь прищурил стальные глаза, в это самое мгновение до пробежавшего по спине холодка напомнив мне покойного Императора.
И ударил.
Целый десяток алеющих угольных копий вонзились в то место, где Дарела уже не было — только рыжее пламя полыхнуло. Я вскочила, но не успела ничего предпринять. В грудь отбойным молотком ударила силовая волна, отбрасывая назад. В спину стрельнуло острой болью, по ушам ударил звук бьющегося стекла — разбив двери, я вылетела на балкон и ударилась о резные перила.
— Ана! — испуганный вскрик поглотил рев пламени.
Я со стоном уперлась руками в усыпанный осколками пол, приподнимаясь, с трудом встала на ноги и шагнула обратно в комнату, цепляясь за разбитую раму. В первую очередь в глаза мне бросилась стена призрачного огня, опоясывающая комнату и не пропускающая сюда стражу. Огневики перемещались мгновенно, осыпая друг друга заклинаниями, и уследить за ними не представлялось никакой возможности. Так что вместо этого я, пошатываясь, бросилась к двери. Гвардейцы уже наверняка пытаются пробить защиту снаружи, значит, если я помогу им изнутри…
Под ледяным напором преграда начала истощаться. Я радостно почувствовала давление и с другой стороны, увеличила приток силы…
…Крепкая рука жестко обхватила меня за шею, выбивая воздух, дернула назад и развернула, так что Дарел в последний момент успел развеять огненный шар до того, как он врезался в меня. Я неосознанно вцепилась в сжимающий шею локоть, чувствуя, что вдохнуть не получается.
— Раз не удалось добраться до тебя, придется расплатиться твоей женушке, — прошипело у меня над ухом.
Я испуганно дернулась, успела увидеть ужас в янтарных глазах. А затем комната содрогнулась, утонула в оглушительном звенящем звуке. Сжимающая мое горло рука вдруг ослабела и вовсе упала. Дарел в один прыжок преодолел разделяющее нас расстояние, подхватывая меня и заключая в объятия.
Обернувшись, я увидела, как оглушенного и бесчувственного Нила связывает весьма вовремя разбившая наконец защиту стража.
Его казнили спустя три дня.
На допросе потерявший всякий интерес к происходящему маг бесстрастно отвечал на вопросы, уставившись в одну точку перед собой.
Да, он внебрачный сын Императора и всю жизнь знал об этом. Только поэтому он поступил в Тарос и из кожи вон лез, чтобы проявить себя, оказаться во дворце, познакомиться с отцом и братьями. Только когда мечта осуществилась, он понял, что Дейрек жестокий и беспринципный тиран, который почти наверняка убьет его, если узнает, кто он такой, чтобы не создавал угрозу существующей власти. Как делал это не раз.
Да, он возненавидел настоящего отца за то, что из-за него его мать была вынуждена, спасая ребенка, покинуть столицу и всю жизнь прожить в глуши. А также братьев, с которыми, несмотря на одну и ту же кровь, текущую в их жилах, он никогда не сможет сравниться. И эта ненависть зрела в нем долгие годы, не находя выхода, поскольку только самоубийца мог пытаться убить Императора, будучи всего лишь учеником мага.
Да, полгода назад он уехал не домой. Случайно он узнал об одном маге-отступнике, изучавшем запретные разделы магического искусства. Он отпросился у учителя и отправился разыскивать этого мага, чтобы стать его учеником. Маг научил его создавать «якоря», но сам потом был пойман и казнен.
Да, он специально выбирал самых близких к Императору и его сыну людей — гвардейцев и личных слуг, — чтобы увеличить шансы на успех. Но лир Чиарр стал его главным успехом. Однажды он попросил своего ученика помочь в одном сложном ритуале, выжавшем из придворного мага все силы. И Нил воспользовался этим моментом и вживил «якорь» учителю.
Да, это по его приказу лир Чиарр перенес место встречи, чтобы не пострадали ни в чем не виновные Императрица и принцесса, уберег канцлера и обрушил потолок, пытаясь замаскировать применение «якоря» под самоубийство. Сам канцлер не имел ни малейшего представления о том, кем является его племянник и какие дела он творит.
Дарел не дрогнул ни когда подписывал приговор, ни после, когда ему сообщили о его успешном приведении в исполнение. Но стоило нам остаться вдвоем, как он сдавил ладонями виски, запуская пальцы в волосы, и закрыл глаза. Я подошла к нему сзади, положила руки на плечи, провела по ним, массируя, пытаясь расслабить каменно напряженные мышцы.
— Он был моим братом, — глухо произнес муж, не поднимая головы.
— Он был убийцей, приговорившим к смерти десяток невинных людей ради личной мести. Зато теперь ни тебе, ни мне больше ничего не угрожает.
— До тех пор, пока не найдется новый желающий пропихнуть свою дочь на место Императрицы, или не всплывет очередной озлобленный бастард моего отца.
— Зато мы теперь знаем, как с ними бороться, — мрачно пошутила я. — Одних сжигать, другим — рубить головы.
Я понимала, звучит это жутко. Но ничуть не более жутко, чем все, что происходило с нами в последние недели.
Дарел вскинул голову, взял меня за руку и вынудил обойти стул и сесть к нему на колени. Я покорно прильнула к нему, уютно устроив голову на плече.