– Изменнические… – фыркнула Бетина. – А то, что устроили они, это как назвать?
– Они напали на стражу у колодцев, – продолжал, игнорируя реплику, арДамал. – С того момента лесничего никто не видел. Нет его и среди раненых.
– Обычный бунтовщик?
– Вряд ли все так просто, Бетина, – вздохнул арДамал. – Ты, несомненно, хороший маг, но в некоторых вопросах прямо-таки на удивление наивна. Постарайся подумать – даже если бы взбунтовалось все село, что бы они смогли?
Девушка пожала плечами.
– Вот именно. Много шума, немного крови… и, главное, волна недовольства Орденом. А наше положение здесь и без того шаткое. Герцог вполне может воспользоваться ситуацией, объявить в Тимрете военное положение и отказать в предоставлении нам войск. Я думаю, это дело рук тех же, кто отравил колодцы. И они не успокоятся.
– Значит, мятеж – это только начало?
– Да, мастер Верра. Только начало.
А утром следующего дня был зафиксирован первый случай отравления.
Над военным лагерем висел тяжелый запах лекарственных отваров. Собранные со всего Тимрета целители не спали уже которые сутки, смешивая в больших закопченных чанах целебный отвар. Почти все готовое зелье тут же шло в дело – ядовитая вода попала во многие котлы полевых кухонь, и счет отравленным солдатам шел на тысячи. Если бы симптомы появились у всех одновременно, то никакие усилия лекарей не предотвратили бы вала смертей. Но люди всегда разные… чей-то организм поддавался яду легко и быстро, чей-то, напротив, упорно боролся, отыгрывая у отравы два, а то и три дня.
Трагедия была в том, что применять отвар можно было лишь на ранней стадии болезни, вызванной ядом. Слабость, легкая лихорадка – каждый солдат твердо знал, что при первых же симптомах необходимо обратиться к ближайшему целителю. Но невозможно было определить, действительно ли яд попал в организм, или плохое самочувствие имеет вполне обыденные причины. В последнем случае лекарство само становилось смертельной отравой.
Ошибки были. Какой солдат обратит внимание на легкое недомогание? Скорее спишет на излишне выпитое накануне. А потом было уже поздно. Бетина вместе с остальными уцелевшими магами и целителями герцога Тимретского выбивалась из сил, пытаясь помочь умирающим – но на каждого, кого им удавалось спасти, приходилось трое-четверо, к которым помощь приходила слишком поздно. Или не приходила вовсе. Умерли и почти все мятежники – о людях, запертых в казематах герцогского замка, поначалу попросту не вспомнили. А когда вспомнили – тела несчастных уже были покрыты язвами. Опытный лекарь мог бы еще помочь, пустив в дело магию – но никто не рискнул даже просить о такой услуге Бетину, фактически командовавшую всеми магами армии.
Да она бы и отказала – помощь целителей нужна была другим. Воинам. Женщинам. Детям. Каждый вечер волшебница без сил падала в свою постель – чтобы утром, насилуя измученное тело, снова встать. Количество больных, которым она могла помочь прежде, чем теряла сознание, неуклонно сокращалось.
Потом начались трагедии иного рода – теперь солдаты бежали к целителям, лишь заподозрив отравление. Иногда они ошибались… в этих случаях даже присутствие магов-целителей оказывалось бесполезным. Смерть от напрасно принятого лечебного отвара наступала очень быстро.
Неподалеку от лагеря копали братские могилы. Сначала одну… затем другую, третью. И вечером каждого дня к свежевырытым ямам на телегах везли тела. За полных пять дней армия потеряла почти полтысячи человек, еще почти три тысячи медленно приходили в себя – после нейтрализации яда больные еще долго испытывали оглушающую слабость.
Немало смертей было и в окрестных селах – особенно среди детей, чей организм гораздо быстрее поддавался отраве. Крестьянам тоже оказывали помощь – наравне с солдатами. Но многие женщины, видя, как умирают вокруг люди, отказывались нести своих отпрысков к знахарям, считая, что легкое недомогание вскоре пройдет. Бетина выжимала из себя последние силы, и часто случалось так, что спасенный ребенок оказывался единственным выжившим из целой семьи, а впавшую в беспамятство волшебницу увозили в лагерь, где Эльма Таан, порядком превосходившая Бетину в целительском мастерстве, пыталась вернуть девушке хоть немного сил. А затем и сама отправлялась лечить умирающих… чтобы тоже свалиться в обморок.
Остальные уцелевшие в битве маги Ордена также не щадили себя. Вечером третьего дня с момента начала массовой болезни, умер от истощения магистр Торог арЖед, то ли не сумевший рассчитать свои силы, то ли сознательно выжавший себя досуха. И Эльма, и Бетина предупреждали искалеченного мага, что столь щедрое расходование жизненной силы закончится для него плохо – но он не слушал. А спустя два дня не вернулось сознание и к старой целительнице. Не потому, что иссякли магические резервы ее организма… просто не выдержало старое изношенное сердце.
Эпидемия окончилась на девятый день. К этому времени были подавлены еще две попытки бунта – без большой крови, поскольку теперь солдаты были настороже. Обнаружить зачинщиков так и не удалось – дознаватели герцога лишь выяснили, что подстрекателей было несколько. С виду – обычные парни… лесничий, солдат пограничной стражи, инталийский ополченец, заезжий торговец. Возможно, был кто-то еще. В одном из сел человека, призывавшего к свержению герцогской власти и изгнанию солдат из Тимрета, попросту прирезали – среди слушателей нашелся ветеран, двадцать лет отдавший служению Ордену, и не пожелавший спокойно слушать изменнические разговоры.
– Это имперец?
АрДамал, в отличие от подавляющего большинства выживших, чувствовал себя вполне прилично – его лечила Бетина, используя лишь магию. Слабость временами одолевала и его, но девушка уверяла, что через пару дней пройдут последние признаки недомогания. Тех, кому оказывали помощь посредством лечебных отваров, будут приходить в себя много дольше.
– Понятия не имею, – пожала плечами волшебница. – Не будете возражать, командующий, если я присяду?
Не дожидаясь согласия, девушка буквально рухнула на лавку, ее лицо, и без того худое, сейчас выглядело совершенно изможденным, под глазами легли черные круги, а кожа приобрела нездоровый синюшный оттенок. Откинувшись к стене и сцепив мелко дрожащие пальцы, она кивнула в сторону лежащего на столе трупа.
– На затылке у него следы «пут разума». Рисунок почти исчез… я думаю, что нанесли его по меньшей мере три недели назад.
– Насколько я помню, – заметил арДамал, – стремление любой ценой выполнять приказы мага, построившего заклинание, исчезает через двадцать дней.
– Не совсем так, – покачала головой Бетина. – Если приказы совершенно для человека неприемлемы, то примерно через две недели он сможет им сопротивляться. Вернее, сможет помыслить о том, чтобы оказать сопротивление воле мага. Еще через четыре-пять дней это может удаться… сначала в мелочах. Со временем воля человека окончательно одержит верх – как правило, это происходит через месяц, когда с кожи исчезают последние следы рун.
Она глотнула густого напитка на меду и лесных травах. Его нельзя было назвать особо приятным, но он придавал сил и снимал сонливость. Бетина уже ненавидела вкус меда и не без оснований подозревала, что это чувство останется с ней до конца жизни.
– Так вот, – она промокнула липкие губы платком, – возможен и другой вариант. Если особой неприязни к полученным приказам человек не испытывает, если не пытается преодолеть полученную установку… тогда действие заклинания может длиться намного дольше.
– Для нас это имеет значение?
– Не знаю. Я бы не рассчитывала, что с рассеиванием заклинания эти люди перестанут строить свои козни. Они ведь солдаты… я думаю, что солдаты, и шли сюда воевать.
– Зачем же тогда вообще вся эта возня с «путами»?
– А вы, командующий, согласились бы добровольно отравить колодцы в мирном селе?
Некоторое время арДамал раздумывал, затем кивнул.
– Да, вы правы. Разумеется, нетрудно найти в гуранской… да и в нашей армии хоть сотню подонков, готовых на такое. Но на это потребуется время, к тому же дело неизбежно получит огласку. Думаю, Империя не станет афишировать подобные методы ведения войны.
В дверь осторожно постучали. Бетина с трудом открыла глаза – голова немного побаливала, но в целом самочувствие было явно лучше, чем вчера. Три дня без использования магии несколько восстановили ее силы. Только все время хотелось спать. Собственно, этим она и занималась почти всю последнюю неделю. Сейчас в лагере хватало целителей, и полностью измотанной волшебнице дали отдохнуть.
– Кто там? – спросила она, кутаясь в одеяло.
– Мастер Верра, командующий просил вас прибыть к нему, – ответил мужской голос.
Несколько мгновений Бетина всерьез подумывала о том, чтобы отклонить просьбу арДамала, сославшись на усталость. Но затем пришла к выводу, что по пустякам командующий и так не стал бы ее беспокоить. А если дело достаточно важное, то с него станется просто прийти к ней… Нет уж, лучше встать.