– Верно, – ответил я. – Потому не указывай пальчиком, а то я тоже укажу…
– Пальчиком?
– Ну что ты, я же воспитанный человек!
Она спросила с удивлением:
– А чем надо?
– Эх, провинция, – сказал я с сожалением.-Ладно, я бесплатно не просвешаю, такой вот я просветитель. В общем, если скажешь, что случайно тут гуляла, то я тебе, конечно же, сразу поверю.
– Я люблю тебя, Рич, – воскликнула она с энтузиазмом и звонко поцеловала меня в щеку. – Ты такой доверчивый, такой доверчивый! Такого еще поискать. Всякий раз, наверное, перед сном под кровать заглядываешь!
– Верно.
Она расхохоталась.
– Милый Рич!… Не находишь, что мы очень похожи?
Я оглядел себя.
– Гм… Вроде бы я все еще самец. Или начинаю меняться?
– Только в сторону большей мужественности, – заверила она. – Но я говорю о том, что мы оба многое держим в себе и не раскрываем никому даже из самых-самых близких. Я – никому и ты – никому… В какой-то мере мы оба одиноки, хотя окружены друзьями и вообще-то жизнью довольны.
– Это ты довольна, – возразил я, – а я вот нет.
– Мечтаешь о новых завоеваниях? – спросила она лукаво.
– Тьфу-тьфу, – сказал я в сердцах, поплевал и сказал еще раз: – Тьфу-тьфу-тьфу!!!… Я мечтаю не о коли- чесгвенных приобретениях, а о качественном росте. Не знаю, поймет ли это женщина?
– Ах, Рич, – сказала она нежным голосом, – мне даже объяснять не нужно, как раз потому, что я женщина! Достаточно просто обнять крепко-крепко, чтоб кости затрещали и все сладко замерло внутри… и мы все понимаем!… Мне кажется, ты так насторожен из-за этих выборов короля? А еще я догадываюсь, почему так тя- нещь с возможностью схватить и королевскую корону, как схватил корону принца… и натянуть себе на голову по самые уши.
– Ну-ну, – сказал я поощрительно.
– Не хочешь привлекать внимание, – сказала она мило. – Все-таки герцогов, фюрстов и даже принцев хоть пруд пруди, а короли… короли! Тебе хочется затеряться среди мелочи до поры до времени.
Я сказал оскорбленно:
– С чего бы я восхотел такую глупость? Я уникален, я подчеркиваю это всеми фибрами!
– Всеми, да не всеми, – сказала она практично. – Как только станешь королем, в императорской канцелярии тебя возьмут на учет. Начнут прикидывать, насколько важен, нужен или бесполезен. А ты желаешь избежать этого внимания.
Я переспросил:
– Хочешь сказать, что пока что на меня внимания не обращают?
– Не канцелярия, – ответила она на не заданный вопрос. – Так… некоторые службы.
– Кто, оппозиция? Мятежники?
Она надула губки.
– Ну что ты так примитивно? В огромной империи множество интересов и множество разных сил. Это здесь только король и мятежники, а в империи… Нет,
ты обязательно должен побывать там! Особенно в Амберголде.
Она щебетала, попискивала от удовольствия, когда мои пальцы особенно мощно скребли ее спинку, но я именно через кончики пальцев ощутил некоторое изменение в ее нервных сетях, словно она сказала нечто очень важное, а теперь напряженно ждет ответа.
Я помедлил, это что-то новое в наших отношениях, спросил расслабленным голосом:
– А что за Амберголд?… Имя слишком пышное…
– Так и должно быть, – ответила она с улыбочкой и сама почесала мне затылок, заглянула в глаза. – Это столица империи!… А в ней находится самый великолепный в мире дворец, красоты и величия которого ты не можешь даже и представить.
– Империи, – проговорил я, – ишь ты… ага… а какой?
Она в изумлении округлила глаза.
– Как это какой?
– Разве там, на Юге, она одна? – спросил я. – Даже здесь их несколько, я и то слышал об империях Вильгельма, Карла… наверняка есть еще.
Она с укоризной в глазах покачала головой.
– Зачем тебе другие?… До них даже не добраться. А самая близкая, она на той стороне океана и выходит к берегу, это империя Германа Третьего. Это совсем другой мир, милый!
Я ощутил, как во мне поднимается ликование, но усилием воли задавил его еще там, на уровне сапог Полная и горячая задница Бабетгы на моих коленях, а если я иногда жопой чую лучше, чем головой, то про чувствительность женских и говорить нечего, нам с ними никогда не сравняться, я удержал лицо таким же улыб- чиво-идиотским, голос мой тоже не изменился ни на терцию:
– Что, правда?
– Правда что? – спросила она чуточку разочарованно.
– Что там интересно, – пояснил я. – И что там особенного?
Она надула губы.
– Рич, не прикидывайся. Всякому было бы интересно, а уж тебе…
– Я не всякий, – напомнил я гордо и чуточку повел плечами, делая их пошире. – Терпеть не мог идиотов, что едут куда-то смотреть на архитектурные памятники.
Она спросила заинтересованно:
– Это что?
– Паломники, – пояснил я. – Идиоты, идут за тысячи миль, чтобы поклониться каким-то святыням, хотя каждый носит Бога в себе! Так что, еще раз, я весьма не они. У меня масса интересных дел, если ты об этом еше не слыхала.
Она улыбнулась несколько принужденно.
– Но ты мог бы не только посмотреть.
– А что?
Она пояснила:
– Имею в виду не только посмотреть издали. Тебя бы впустили, ты бы пообщался с многими сановниками, знатными людьми, крупными деятелями, что вершат судьбы королевств.
– Так я и так здесь с ними общаюсь, – ответил я.
– Я имею в виду, – проговорила она, – с теми… у кого власти больше. Все-таки королевство королевству рознь.
– Да, – согласился я, – хотя особой разницы нет, большое или чуть поменьше. Нет, это неинтересно. Уж молчу, что туда добираться через океан почти полгода, плыть, борясь со штормами, морскими чудовищами и океанскими течениями.
Она спросила заинтересованно:
– Океанскими течениями?
– Ну всякими гольфстримами, – пояснил я, – пи- капстримами, опельстримами… Нет, я человек серьезный. Уже с неделю. Ну, пусть меньше, но все серьезнею и серьезнею, скоро стану таким… что даже и не знаю!
Глава 6
Судя по ее горячей и плотно-тяжелой заднице, туда все еще продолжает приливать кровь, усиливая мыслительный процесс, у меня такое бывает с головой, когда череп накаляется, будто попал в огонь, а сама Бабетга в это время, продолжая механически почесывать и поглаживать меня, любая женщина обязана это уметь делать в любом состоянии, напряженно раздумывает, даже слегка покусывает губки, но это можно списать на то, что хочет мне понравиться, губы от покусывания всегда краснее и полнее, эдакая женская хитрость.
Одно дело зазвать меня в этот Амбершлд без всяких обязательств с ее стороны, другое – передать официальное приглашение, что кого-то обяжет или даже свяжет.
Идеальный вариант, если бы я, как дурак, увидевший красивую погремушку, обрадовался возможности прыгнуть через океан и сразу оказаться в Амберголде, но, думаю, Бабетта и сама не думает, что я вот так сразу и о-го-го, ибо красивая погремушка вот она, у меня на коленях, ее горячая задница уже измучила меня в месте соприкосновения с противником, но я почти тверд.
Другое дело, могла не ждать такого резкого отказа. Возможно, должен колебаться, что-то выторговывать, какие-то условия приема, допуска к самому импера- тору, аудиенции, но я всем видом показал, что ничего из этого меня не интересует, а это значит, что изначально предлагать надо больше, горячая жопа на моих коленях не поможет, я же все-таки рыцарь и стоек к соблазнам… или, если нерыцарскую правду, – трусливо-осторожен.
– Ты крепкий орешек, – сообщила она с милой улыбкой, – признаю. И что ты хочешь?
Я изумился.
– Разве не знаешь? Достроить флот, проложить железную дорогу до Савуази, Баллимины, Истанвила и дальше, дальше!… Построить типофафии, обучить фа- моте как народ, а потом и вовсе простолюдинов… не всех, конечно…
Она покачала головой.
– Не увиливай, ты знаешь, о чем я.
– О чем?
– Хочешь, – спросила она сердито, – приглашения от вице-канцлера империи?… Официального приглашения посетить столицу империи Амберголд?
Я покачал головой.
– Нет.
– Почему?
Я ответил медленно:
– Извини… я пока сам не знаю, чего хочу.
Она улыбнулась победоносно, вот они какие, мужчины, а все про женщин говорят всякое, а я еще разок ругнул себя, что еще чуть и поддался бы на провокацию и брякнул бы что-либо гордо-рыцарское, дескать, приглашений не надо, а когда восхочу, явлюсь и сам!
– Ладно, – сказала она и крепко поцеловала меня в губы. – Вижу, ты сейчас весь занят выборами, это для тебя на первом месте. Потом поговорим подробнее!
Я ощутил сожаление, когда она легко вспорхнула с моих колен и, оглянувшись через плечо, сказала с понимающей улыбкой:
– Не поднимайся, не мучай себя. Между друзьями этикет не обязателен.
И выпорхнула за дверь, а я еще долго сидел, ожидая, пока спадет сладостное ощущение ее плотного горячего зада на моих коленях, а губы перестанут чувствовать ее полные сочные губы, такие податливые и обещающие.