– Верно, – согласился я. – Вестготия обошла все северные королевства по этим параметрам.
– Даже Сен-Мари, – воскликнул он, – хотя они и рядом!
– Я бывал там, – сказал я, – и тоже позавидовал.
– Их мечи и топоры, – сообшил он, – перерубают наше оружие из простого железа так, словно у нас деревяшки!
– Увы, – ответил я, – но теперь и вестготские становятся нашими?
– Да, – ответил он, – однако нам их перепродают по завышенным ценам, а я хочу попробовать прямо на месте заключить договоры с гильдиями оружейников. Это устранит посредников. Кроме того, за большие партии оружия хочу выторговать скидку.
– Понятно, – сказал я, – тогда вам нужно не мое разрешение, а соответствующие полномочия. Сэр Жерар!… Составьте необходимые сопроводительные бумаги. Стальграф Филипп Мансфельд будет вести переговоры от нашего имени, имея в виду закупки на всю армию. Или даже на все армии, что в целом составят в будущем единую и непобедимую. В перспективе.
Дотоле молчавший рейнграф Чарльз Мавдершайд шелохнулся и сказал негромко:
– Надеюсь, в не слишком далеком.
– Хотелось бы приблизить? – просшх я.
Он чуть наклонил голову, строгий и собранный, с внимательными глазами.
– Очень. Это же нечто новое… и поучаствовать в таком – великая честь и счастье для любого военачальника.
Мы повернулись к сгальграфу, тот сияет, глаза ликующие, воскликнул с чувством:
– Ваше высочество! Как быстро вы решаете такие вопросы! Как в старые добрые времена…
Рейнграф взглянул на него остро и предостерегающе кашлянул, но я сказал ободряюще:
– Дорогой сэр Мансфельд, эффективность королевства проявляется лучше всего, когда вся власть сосредоточена в руках одного человека. Уверен, вам и дальше многое покажется знакомым и… близким.
Они откланялись, получив больше, чем рассчитывали, а еще и услышав такие слова, напомнившие им о крепкой руке властного Гиллеберда, при котором в стране бып порядок, а военные порядок и дисциплину обожают больше всех в обществе.
Я услышал внизу по ту сторону внешней стены шум, конское ржание и громкие голоса, бросился к окну.
При свете факелов через ворота на просторы двора въезжает большая группа богато разодетых рыцарей и вельмож. Во главе рыцарь со знаменем короля Сен- Мари Его Величества Кейдана, следом трое в пышных одеждах, в центре… вот уж не думал, сам Кейдан, не к ночи будь помянут.
По бокам его ближайшие советники, я с ними уже имел дело: справа – герцог Боэмунд Фонтенийский, слева – герцог Алан де Сен-Валери, надменные, высокомерные, не слишком умные, но верные и преданные королю даже в изгнании, в то время как, например, Фридрих Рюккерт, самый приближенный Кейдана, влиятельнейший лорд, ныне входит в мой Совет Лордов, тем самым сохранив и роскошный особняк в Ген- нешу, и замок в землях Алых Маков.
Народ во дворе смотрит на Кейдана в растерянности, никто не решается ни крикнуть «Слава королю!», ни «Долой короля!», даже прошлое могущество впечатляет.
Кейдан с ближайшими сторонниками проехали через двор, что само по себе показательно: никто не имел права, кроме короля и двух-трех лично отмеченных герцогов, пересекать внутренний двор верхом или в повозке, все должны были оставлять их у ворот и идти пешком.
Ну хорошо же, сволочь, прошипел я зло, повыкаблучивайся напоследок. Скоро с тебя спесь собьем. И никакого острова Святой Етены не получишь!
Вообще-то он мог бы остановиться во дворце верховного лорда Джералда Бреннана, очень богатого и могущественного землевладельца, хотя тот и принес мне присягу, но, по слухам, остается сторонником легитимности, что значит поддерживает усилия Кейдана сохранить за собой трон, если без кровопролития и волнений.
В кабинет вошел слуга и двинулся вдоль стен, отточенными движениями зажигая свечи.
Кабинет сразу стал светлее и доступнее, я все старался понять, как мне вести себя, когда появились непредусмотренные моими умными планами лица, дверь распахнулась, почти вбежал Жерар, глаза расширенные.
– Ваше высочество, – выпалил он, – вы… видели?
– Если о Кейдане, – ответил я, – то да, но лучше бы не видел.
– И что будете делать? – спросил он.
– Хотел проигнорировать, – признался я, – но это похоже на трусость или, что хуже, неуважение хозяина к гостю. Придется идти встречать.
Он охнул.
– Надо ли?
– Надо, – процедил я сквозь зубы.
Он пошел рядом, когда я вышел в коридор, вид се- рьезно-мрачный, шагает в ногу, но сказал невпопад:
– Чего его принесло? Как будто без него не обошлись бы!… Все уже решено, чего его принесло?
– Боец, – ответил я. – Честно говоря, сам не ожидал. Не желает, чтобы такое важное дело решали без него, если в Сен-Мари он король… хотя бы на словах.
– Глупец, – сказал он рассерженно. – Или у него какой-то козырь в рукаве?… Ладно, его участь вроде бы ясна, а вот с герцогом Вирландом Зальским могут быть неловкости.
Мы спускались по лестнице, немногие встречные посматривают на меня, как показалось, с ухмылкой, несмотря на подобострастные поклоны.
– Какие? – спросил я.
Он сказал хмуро:
– Разве не в вашем присутствии жена герцога Гсгг- фрида перебежала к Вирланду? Церковь, как я слышал, так и не дала разрешения на развод и новый брак.
– Я переговорю с отцом Дитрихом, – пообещал я.
– Это не в его юрисдикции.
– Да, но его слово для папы прозвучит весомее, чем мое.
Он хмыкнул.
– Если удастся убедить самого отца Дитриха.
– Буду стараться, – заверил я.
Мы вышли из здания, Жерар тут же отступил в сторонку, дескать, просто вышел подышать вечерним воздухом, а этого человека, который Ричард, он впервые видит, а я собрал волю в комок и двинулся навстречу группе новоприбывших лордов, что уже покинули седла и раздают коней слугам.
Кейдан повернулся ко мне, высокий, крупный, в стальной кирасе, что-то новое, всегда видел его только в пышных кружевах, а сейчас даже брюхо подтянулось, словно с голодухи.
Пегие волосы все так же прикрывают пухлые щеки и мелкий подбородок, глаза смотрят с презрением и неприязнью, нет даже ненависти, как раньше, а именно брезгливое презрение, словно это он все это время поднимался, а я падал.
Рядом с ним герцог Боэмунд Фонтенийский и герцог Алан де Сен Валери – ближайшие советники, за спиной держится Рено де Три, в свое время вытеснивший Вирланда Зальского из окружения короля, он считается великим магом королевства, но, надеюсь, отец Дитрих и священники это знают и разгуляться не дадут.
Боэмунд сделал шаг вперед и сказал величаво:
– Его Величество король Кейдан, властелин Барруа и Монтегю, владетельный граф Перрине и гранд Прованса, герцог Госсюйенса и князь Арраса!
Едва его раскатистый, как у церемониймейстера, голос умолк, все вперили взгляды в меня.
Я ощутил, что буду глупо выглядеть, если начну перечислять свои титулы, все равно среди них нет королевского, а это уже проигрыш, и я, учтиво улыбнувшись, сказал легко:
– Ричард Длинные Руки, но здесь меня больше знают как Ричарда Завоевателя. Называйте как вам удобнее… А теперь прошу вас в левое крыло, там уже расположились короли Барбаросса, Найтингейл, Силь- вервуд…
Кейдан молчал и делал вид, что не замечает меня, а Боэмунд поклонился и ответил с явным облегчением:
– Благодарим за вашу заботу, сэр Ричард!… Мы найдем дорогу, спасибо.
Герцог де Сен Валери добавил осторожно:
– Надеюсь, там слуги уже приготовили комнаты для отдыха.
– Все готово, – заверил я. – Но если что-то понадобится дополнительно, не стесняйтесь спрашивать. Слуги в коридоре, все ваши пожелания будут учтены.
Глава 5
Мы раскланялись со всей тщательностью, противники всегда предельно вежливы друг к другу, мой генеральный церемониймейстер вышел лично проводить Его Величество и его близких в отведенные для них покои, с ним еще двое очень важных господ, явно успел пригласить их в помощники…
Я проводил Кейдана и его лордов пытливым взглядом, сердце колотится, словно побывал в бою, напомнил себе, что это временные шероховатости, а вообше все скоро кончится. Раз уж приехали короли, то запоздавших долго ждать не будем, выборы пройдут в счи- таные дни, короли сердечно поздравят Готфрида, ставшего Его Величеством, и разъедутся по своим уделам, а здесь мы перевернем следующую страницу истории Сен-Мари… которую пишем так, как нужно нам.
К себе в кабинет вернулся в таком настроении, что сейчас бы вообще плюнуть на все и подняться в седло Зайчика, а гам весело и бездумно помчаться солнцу и ветру навстречу, расправив могучую грудь, на коне я всегда умный, лихой, красивый, все мне по плечу, а жизнь простая и понятная…
Сэр Жерар возник на пороге, суровый и загадочный, как тень отца принца датского, смотрит как будто с упреком.
– Ну что я еще не сделал? – спросил я сердито.