– Парочку нужно всегда держать наготове, – заметил он назидательно. – Кроме того, интересно было посмотреть, сколько его высочество может выдержать еще, прежде чем, так сказать…
я оглянулся, под стеной лежит что-то накрытое сорванным с нее широким гобеленом. Судя по очертаниям, женское тело, вон даже торчит кончик женской туфли.
Хрейдмар придержал меня за плечо.
– Не стоит, ваше высочество.
– Она умерла?
– Нет, но смотреть на нее сейчас не стоит.
– Настолько… страшна?
– Ужасна, – уточнил он любезно. – Что вы последнее помните?
Я пробормотал:
– Стало жарко, очень жарко. Ее синие глаза вдруг начали быстро краснеть… И лицо… тоже…
– У вас хорошая защита, – сказал он одобрительно. – Когда Астрида вбежала к вам, вы дымились, просто как сырой дуб на углях!… Кожа на вас почти вся сгорела, как Астрида говорит, хотя мне в такое трудно поверить… Нет-нет, в это верю, но вы остались живы и… я бы не сказал, что моего умения хватило так быстро заживить ваши раны. Остается предположить…
Я покачал головой.
– Не надо. Не при детях.
Он покосился на Астриду, на губах снова проступила улыбка.
– Я сразу тогда понял, что вы что-то замыслили, но не хотите делать это явно… Это был телетаст?… Энто- денция?
Я покачал головой.
– Давайте подумаем, что делать с баронессой.
– Да, – сказал он, – конечно… только нам хотелось бы понять, что случилось.
Я сказал угрюмо:
– А того, что увидела Астрида, мало?
Он покачал головой.
– Она вбежала вон в ту дверь. Баронесса к ней стояла спиной, мне Астрида успела сказать, что баронесса кричала на вас, как будто вы ее сильно обидели… Очень сильно обидели!
– А я горел, – сказал я, – да? И если бы вы не успели, от меня осталась бы горстка пепла.
– Верно.
– Чистая душа, – сказал я, – вот что значит жениться по любви… Нет, выходить замуж по любви. Хотя, возможно, барон тоже по любви, иначе почему баронесса так резко?…
– За что она его?
– Не сумел удержаться, – ответил я, – чтобы не поиметь новую служанку. Я говорил с ее младшей сестричкой… Это такая штучка, что еще годик, и уже никто из мужчин ей не откажет. А она будет из них веревки вить… В общем, баронесса либо сама узнала, либо барон повинился… это неважно. Она пришла в такую ярость, что… в общем, в ней пробудилось настоящее женское бешенство, дикое, как у всех женщин в глубине их темных душ, испепеляющее… в прямом смысле слова. Ну, в этом больше Астрида специалист, она тоже еще та зверюка.
Астрида сказала гневно:
– Но почему попросила меня помочь спасти ее от монстра?
– Она не помнила себя в ярости, – пояснил я. – А когда пришла в себя, то была уже, например, в своей спальне… Представляешь, пытаешься вспомнить, что за провал в воспоминаниях… а то и не пытаешься, мало ли какие пустяки в жизни, а тут прибегает кто-то и кричит в ужасе, что господин барон сгорел, а на его месте только расплавленная пряжка от пояса и шпоры на остатках сапог!
Астрида прошептала:
– А на другой день служанка могла спросить, где господин.
– И когда баронесса догадалась, – договорил я, – женщинам даже не нужно догадываться, они чуют, как мой Бобик, то от служанки горстка пепла получилась еще меньще.
– А потом погибли остальные, – сказал я. – И все это время баронесса не понимала, в чем дело, плакала и пугалась, просила спасти ее от ужасного монстра!… Эх, что же теперь с нею делать, она же скоро очнется… И снова не будет помнить, что случилось.
Астрида вздохнула и промолчала, маг взглянул на меня с интересом.
– А что… есть какие-то варианты?
– Разумеется, – отрезал я. – Она никого не убивала, это ясно. Это ее гнев убивал, но она тогда себя не помнила и… вообще-то в ней тогда был совсем другой человек. Если совсем уж честно, он есть в каждой женщине, спросите Астриду, но баронесса по своей чувствительности как-то сумела в минуту горькой обиды и разочарования это самое извлечь… В общем, раз мы не убили ее сразу, когда вроде бы как бы в порядке самозащиты, то сейчас уже… нехорошо.
Маг кивнул, взгляд стал понимающим.
– Это как в бою можно и нужно убивать, но если захватил в плен, то убивать нельзя? И даже попинать… нехорошо? Хоть и хочется?
– Примерно, – сказал я. – Как долго сможете ее держать во сне?
– Сколько угодно, – ответил он. – Просто нужно раз в сутки подновлять заклятие…
– Столько не понадобится, – сказал я. – Пусть слуги запрягут самых быстрых коней в повозку Надо отвезти ее в монастырь святого Кристофория. Это близко, мы его проезжали по дороге сюда. Там либо из- гонят из нее этого… гм… дьявола, либо… ну, тогда на костер. Но мы должны сделать попытку спасти.
Астрида воскликнула с жаром:
– Спасибо!
Маг поклонился с той же долей иронии.
– Ваше высочество, вы меня удивили. И очень… заинтересовали. Скажу очень серьезно, я даже рад, что вы владеете Мезиной.
Я не стал говорить, что королева здесь Ротильда, а я сбоку-припек›', а еще там же бантик, наверное – розовый, все равно это пустые слова, их можно говорить только тем, кто вообще головой не думает, а таких у нас всего девяносто девять из ста.
Астрида смотрела на меня расширенными глазами. Я повернулся к ней и произнес властно, не сводя жестокого взгляда правителя и завоевателя:
– А тебе я поручаю этот замок, эти земли и всех людей, которые здесь живут!… Правь мудро и умело, приумножай богатства, споры разрешай честно и беспристрастно.
Она вскрикнула в испуге и возмущении:
– Ричард!
От мага, как вижу, не укрылось, как она назвала меня, мое мудрое и замечательное высочество, но смолчал, только хитро прищурился.
Я поморщился и сказал резче:
– Астрида! Этот замок и земли тебе даю во временное управление, пока баронесса не вылечится.
– А можно, – спросила она, – не давать?
– Нет, – отрезал я. – Или настаиваешь, чтобы подарил другому? Ты же знаешь, земля без хозяина не может оставаться и на день. Все разнесут и разграбят, замок разберут по камешку на свинарники. Если отказываешься, то…
Она сказала сердито:
– Нет! Ради подруги не отказываюсь.
– И только если, – сказал я, – баронессу не удастся вьыечить, тогда да, это будет принадлежать тебе. Потому управляй мудро, вполне возможно, что налоги буду драть с тебя… И сейчас иди и успокой народ. Объяви, что монстр убит, теперь все в безопасности. А баронесса, дескать, была ранена зверем, ее спешно отвозим в монастырь, где самые умелые лекари… В обшем, повторяю, мне надо возвращаться, важная церемония завтра,
а ты… займись здесь. Волей принца, да вообше-то это хрень, волей правителя я, повторяю для женщин, жалую этот замок и принадлежащие ранее барону земли тебе, пока тут все не рухнуло. Восстанови жизнь.
Она прошипела:
– Приму, приму
– Вот и прекрасно…
– Но только в управление, – напомнила она. – А подлинная хозяйка – Гельвеция!
– Распоряжайся, – предупредил я, – как своим. Неизвестно, когда она выйдет из монастыря. Да и выйдет ли.
Она закусила губу и посмотрела на меня чуть ли не с ненавистью. Если даже баронессу не отправят на костер, она сама не решится вернуться в те места, где погубила столько людей, и скорее всего останется навеки монашкой, замаливая страшный грех убийства.
– Я сохраню для нее все, – заявила она, – что принадлежит ей!
– Только будь осторожна с ее личными вещами, – сказал я с предостережением.
– Еще бы!
– Что-то же, – напомнил я, – дало ей такие… недобрые способности? Мне бы не хотелось, чтобы ты меня сожгла.
– А мне вот сейчас хочется, – заявила она. – Ладно, я все ее бумаги отправлю в монастырь. Ты этого хотел?
Я кивнул.
– Умница. И… пожалуйста, сама не попадись. Я не стану тебя отговаривать от колдовства, это трудно, но в этих землях тебя не знают как ведьму…
– Меня ни в каких не знают, – отрезала она.
– Прекрасно, – сказал я с облегчением. – Постарайся не прослыть ведьмой. В общем, помог, чем смог Дальще ты… всю оставшуюся жизнь.
Глава 9
Хрейдмар выщел во двор проводить меня, я чувствовал, что у него есть нечто, что хотел бы спросить, но почему-то не решается, потому все идет и идет рядом, даже старается ступать в ногу
Когда он успел переодеться, я даже не заметил, такое только женщины замечают, но на плиты двора наступают толстые подошвы добротных сапог, пусть и без рыцарских шпор, камзол подогнан по фигуре, штаны из кожи, а на поясе кинжал вполне приличных размеров.
– Кстати, – поинтересовался я, – как вы оказались… так кстати?
Он развел руками.
– Еще когда вы с Астридой так необычно вломились ко мне, я поразился ее чистой девственной мощи.
– Она ведьма, – спросил я с угрюмым недоверием, – еще больше, чем кажется?
– И это верно, – согласился он. – Но меня тронула ее редкая самопожертвенность. Есть такое заклятие, если наложить на другого, обладающего большой мо- щью, то можно иногда ощутить, когда он в беде. Я тогда просто копил мощь, чтобы забрать Берхта…