Между прочим, это смутно чувствует и российская интеллигенция, которая так любит говорить о великом пути России - не понимая, что смотреть надо не вперёд, а назад: в эпоху, когда возможность такого пути упустили правители...
Пётр Столыпин был умницей наипервейшим, он лучше всех понимал всё то, о чём я веду речь. Его хлопоты о переселении крестьян в Сибирь - это попытка исполнить, пусть в крайне малом масштабе, но всё-таки исполнить те задачи, на которые предназначалась титаническая энергия России. Попытка дать выход накопленным силам возбуждения... Но Столыпина не стало. А большевики - для выпуска энергии - указали народу другой в известном смысле тоже грандиозный путь.
13.
Пудовочкин сидел в кресле в гостиной сахарозаводчика, ел из ушата мочёные яблоки. Вошёл Сунцов, доложил, что стрелявший наказан, обрисовал происшедшее.
– А это... - Пудовочкин откусил пол-яблока, - родичи?
– Отпеты! - Сунцов махнул ладонями вниз. Пояснил: все, кто был в доме Семёновых - старик-пчеловод, обе его дочери, зять и работник - расстреляны.
– Надо вот чего, - с сухой деловитостью сказал Пудовочкин, выплёвывая сердцевину, - объяви на публику, что парнишка был не один, а было их двое. Второй - одинаковый с ним по росту. Сыми с парнишки обувку, пинжачок и дуй по домам: всем парням примеряй. Кому будет подходяще, собирай их на рынок. Кто из родных вякнет - аминь на месте!
Скоро в городе стали раздаваться выстрелы. Пудовочкин вскочил на лошадь и возбуждённо гонял её по Песчаной улице на Ивановскую площадь и обратно - на рыночную. Его ярило предстоящее. Бил лошадь плёткой - пускал вскачь, подымал на дыбы. Она храпела, роняла пену, глаза налились кровью.
Но вот Сунцов и группа конных пригнали десятерых подростков. Пудовочкин подскакал к ним, наклоняясь с седла, заглядывал в лица, казалось бы, без тени злобы, смеялся:
– Павлинами надо быть, хвосты кверху, а вы вон чего - печальные!
Сын путевого обходчика Коля Студеникин спросил:
– За что нас?
– А чего ваш бздун в меня целил? - обиженно вскричал Пудовочкин. - А то вы с ним не одних мыслей!
– А если нет? - Коля не отвёл взгляда.
Пудовочкин - сердясь как бы в шутку - бросил:
– Ну, знать, мне ещё извиняться перед тобой! Дурак ты, что ли?
Он указал плёткой на площадку, обнесённую изгородью: там обычно держали пригнанный на рынок скот; сейчас площадка пустовала. Приведённых загнали на неё.
Прибывал народ. Пудовочкин скакал взад-вперёд по площади, беспокойно похохатывал, повторял: "Ну, попали в меня, а?", "А вот я це-е-ленький!" и: "Кому охота ещё попробовать?" Люди молчали.
Он спрыгнул с лошади, неуловимым движением тягнул из-за спины винтовку. Огромный, кудрявый, он не пошёл - он стремительно покрался к площадке, слегка клонясь вперёд. Ноги несли богатырское туловище, точно воздушное. Десятизарядный "винчестер" выглядел детским ружьишкой в громадных ручищах.
Легко перемахнул через изгородь, что была по плечо человеку среднего роста. Ребята пятились от него, жались к городьбе. Пудовочкин встал к ним спиной.
Перед площадкой сидел на лошади Сунцов. Поймал взгляд командира. Приподнялся на стременах, повернулся к толпе:
– Все видят, товарищи и граждане? Вот так всегда будет делаться за разное нехорошее, да-а! - кривясь, помахал над собой рукой, словно разгоняя зловоние. - В пор-рядке рабоче-крестьянского наказанья... алле гоп - р-р-раз! - рубнул воздух ладонью. - Алле гоп - два!
Когда крикнул: "Три!" - Пудовочкин подпрыгнул, в прыжке развернулся к подросткам, упирая приклад в сгиб локтя, выстрелил. Колю Студеникина сорвало с ног, швырнуло оземь - будто ударило дубиной.
А ладонь Сунцова опять рубила воздух:
– Алле гоп - раз!
При выкрике "три!" - пленники упали на землю, но Пудовочкин не подпрыгнул. Он хохотал... Подпрыгнул при счёте "шесть". Выстрел убил Власа Новоуспенского, сына протодьякона.