После этого прыжок и выстрел вновь последовали при счёте "три". Затем - при выкрике "пять".
Расстреляны десять патронов; трое ребят ещё вздрагивают на земле, крутятся, силятся вскочить. Кровь, стоны. Сунцов, не слезая с седла, стал издали добивать раненых из винтовки. Смертельных попаданий нет, мучения длятся.
В это время пригнали ещё группу: человек пятнадцать. Пудовочкин воздел громадные руки, в правой - "винчестер".
– Даю помиловку! - и брюзгливо добавил: - Спасибо не жду, поскольку люди суть скоты неблагодар-рные!
– Везуха, козлики! - заорал Сунцов, направляя лошадь на кучку ребят. Те бросились бежать.
А Пудовочкин вдруг подошёл к плохо одетой старушке, опустил ручищу на её сгорбленную спину:
– Как увижу - хватит с них, я им со всей душой - живите!
Наклонился, чмокнул старушку в губы, погладил по спине и пошёл по площади, поправляя франтовато надетую фуражку; винтовка болталась за спиной.
14.
Пролётка въехала на взгорок, с него хорошо виден Кузнецк. Блестят золочёные купола церквей, высится элеватор. Среди россыпи домиков выделяются вокзал, двухэтажные здания. Различим мост через речку, что извилисто перерезает город, видны конюшни, огороды, кладбище, темнеющий лесок, правее потянулась насыпь железной дороги, вблизи неё - линия покосившихся телеграфных столбов, которые кажутся издали кое-как воткнутыми палочками.
– Какая во всём этом бесхитростность и мирная невзрачность, - растроганно проговорил Костарев. Затем в голосе зазвучало что-то таинственно-зловещее: - От земли меж тем исходят токи некоего взвинчивающего нетерпенья. Так и тянет хлестать стаканами спирт и ласкать воронёную машинку под названьем "револьвер". Разве вы не чувствуете такого, Александр Романович?
"Он серьёзно болен", - подумал доктор, не отвечая.
– А множество простого народа давно уже чувствует это тёмное нетерпеливое напряженье. Поэтому в России столь болезненно-жадно пьют водку. Я нигде за границей не видел, чтобы так горячечно пили. А вам как врачу должно быть известно: спивается или стреляется человек, отлучённый от единственно достойного его дела.
Русский народ был отлучён от свободного заселения просторов. Расширься Россия в своё время до глубин Нового Света, освой Аляску, пол-Канады, Запад Соединенных Штатов - сколько народу переместилось бы туда, сколько интеллигенции! Там, вдали от России старой, сколько было б произведено революций и прочих социальных опытов, сколько титанической энергии избылось бы в них! И не трясли бы добрую старую матушку Русь лихорадка и истерика умов, не вызрело бы того неосознанного отчаянья обделённых, того бешенства, той алчности к земному, к небывало жирному и сладкому, что так умело теперь эксплуатируют большевики.
– Вы на карту давно смотрели? - укоризненно прервал Зверянский. - Вернёмся домой - взглянете. Эдаких-то просторов мало России?!
– А вы что, - сдерживая ярость, сдавленно произнёс Костарев, - измерили силу русских и приобрели право решать, чего с них достаточно? Почему Англия, уже имея Индию и Австралию, захватила ещё и Новую Зеландию, не сказав "хватит"? Почему отняла Мальвинские острова у Аргентины? Почему, проглотив треть Африки, сцепилась с Францией из-за крохотного форта Фашода и, не спасуй французы, была готова вести с ними долгую кровопролитную войну? Почему сожрала и обе бурские республики?
Я могу привести десятки примеров, когда английское правительство, казалось бы, не могло уже не сказать "хватит", но не сказало этого! В своё время не говорило подобного и испанское правительство. И ряд других - тоже! Зато российское, по-видимому, следовало вашему совету, доктор, и только и делало, что подходило к карте и твердило: "Ну и будет с нас! Довольно!" Как ненужный излишек продало Аляску, Алеуты...