— Дай‑ка мне тоже разок затянуться, — попросила она и направилась к нему такой соблазнительной походкой, что „О“ едва не поперхнулся.
— Ты точно в порядке, Ари? — осторожно спросил он, когда, наконец, поймал свою челюсть вместе с выпавшей трубкой и водрузил ее на прежнее место.
— В полном, — пожала плечами хозяйка. — Просто мне все надоело, понимаешь? — доверительным тоном поведала ему она и присела бочком на подлокотник кресла. — Хочется что‑то изменить… Нет! Хочется ВСЕ изменить! Эти курицы, застрявшие в прошлом веке, да в каком там веке, в тысячелетии! Как они одеваются? А как ведут себя? Разве это соблазнительно? Вот скажи мне, Рыжик, разве наши шлюхи не устарели? — выхватив из его рта, приоткрытого от такого неожиданного натиска, трубку, Кейли — Оз закурила. А потом аккуратненько так… одним пальчиком приподняла управляющему заросший бородой подбородок и ласково потрепала его по кудрявой голове.
— Мммм, — постепенно выходя из шокового состояния, замычал „О“. — Ммможет быть.
— И мы с тобой это должны изменить, не так ли, пупсик? — она подмигнула ему своим карим глазом, в котором плясали оранжевые искорки лукавства.
— Так я уже отправил приглашения, — хватаясь за старую тему, как за спасительную соломинку, сказал гость. — Три новые проститутки у нас будут, если ты, конечно, сможешь их уговорить пойти к тебе на работу.
— Радость моя, — ее губы сложились колечком и выпустили на волю струйку густого белого дыма с характерным запахом травы Ален — чих*. — Мне не нужны новые девочки, — она выразительно посмотрела на него. — Я собираюсь заняться воспитанием старых. И дешевле, и интересней и, что важно, продуктивней получится. К тому же неплохо было бы сделать ремонт в общем зале, у меня есть на этот счет несколько любопытных задумок.
— Ари, — толстяк задумчиво покачал головой, — ты пила сегодня?
— Еще нет. Предлагаешь исправить эту оплошность? — невинно хлопая ресницами и попыхивая его трубкой, кокетливо поинтересовалась та. — И кстати, надо сменить имя. Оно мне тоже надоело.
— На какое? — как‑то обреченно спросил визитер.
— Ну, — собеседница задумалась, ее брови то хмурились, то выгибались, уголки губ подрагивали, а глаза в самой своей глубине продолжали вспыхивать оранжевым светом. — Ари… Ари… Ари — ша! — радостно сообщила она и уставилась на толстяка, ожидая восторгов и одобрений. Он лишь кивнул в ответ, скупо улыбнувшись и качнув ушами.
— Ты раньше не курила, — осторожное замечание вывело ее из приятных раздумий о будущих преобразованиях.
— Все когда‑то бывает в первый раз, — философски заключила она. — Я понимаю, что веду себя странно, но, знаешь, я так устала от этого тысячелетнего однообразия.
— Я тоже устал, — согласился он, — предлагал же тебе сегодня придумать что‑нибудь пооригинальней, чем, как обычно, пытаться завербовать порядочных баб в наши ряды. А ты…
— А я вот и придумала! — перебила его собеседница, очаровательно улыбаясь. — Просто если менять, то все и сразу. Поэтому я и решила начать с себя. Ну как, рыжик, тебе нравятся такие перемены? — ее улыбка обезоруживала, делая не первой молодости лицо очень привлекательным.
— Пожалуй, да.
— А мне нравится получать большие доходы. Так что нам есть, что обсудить с тобой за бутылкой хорошего вина, — она поднялась, возвращая ему трубку, легким движением руки расправила складки шелкового халата и, откинув за спину волосы, поинтересовалась: — Ну что, идешь за напитками, Рыжик?
— Раньше ты меня так не называла, — с кряхтением выбираясь из кресла, пробормотал он. Его толстые щеки покрыл нежный румянец, такой детский и невинный… глядя со стороны, сложно было поверить, что он выбрал для места своего временного пребывания физиономию ушастого.
— Раньше я была другой! — гордо вскинув голову, заявила Кейли — Оз. — И на финансовом положении это не очень‑то отражалось, а теперь все будет иначе. Мы скоро разбогатеем. Я собираюсь заработать много… неприлично много денег, пупсик. И ты мне в этом поможешь!
— Само собой, Ари… Ариша, само собой, — пряча в рыжей растительности довольную ухмылку, согласился „О“. — Вот только схожу за вином, Моя Госпожа, и обсудим твои грандиозные планы. А потом и еще чего‑нибудь… обсудим.
*Пояснения к главе:
Фантомас — герой нескольких романов Пьера Сувестра и Марселя Аллена, а так же персонаж одноименного французского фильма. Злой гений и неуловимый преступник, использующий в своих корыстных целях смену внешнего облика.
Мирд — существо из Черной Бездны, по легендам является в миры Тайлаари (общее название семисот объединенных миров, созвучное названию единого языка общения, принятого в них) в образе животного. С виду обычного, но с маленькими странностями. Слово Мирд используется как ругательство (приблизительный аналог в нашем языке „черт“).
Ален — чих — трава со слабым наркотическим действием, ее можно как курить, так и использовать в качестве одного из ингридиентов для некоторых лекарственных средств.
Глава 4
Будьте осторожны с вашими желаниями,
а то еще сбудутся… самым безобразным образом!
Я уже целый час восседала на кровати в позе по — турецки и в полной тишине играла в гляделки со своим соседом. Нет, не с Эваном. Ему остаться со мной на ночь запретил наместник, мотивируя это ехидной репликой на тему неуверенности в нашем с парнем приличном поведении. Принц покраснел и надулся, но пререкаться с этим гадом не стал. Зато я не стерпела и ляпнула магу, тихо балдея от собственной наглости, что, мол, раз не доверяешь нам, оставайся сам. А то столько разговоров о моей безопасности, что бросать меня ночью одну в этом жутком подземелье просто жестоко. От разумности своих доводов я воспряла духом (одной коротать долгие часы взаперти не хотелось), но когда Сэн сказал, что себе он доверяет еще меньше, чем Эвану, я поперхнулась на вдохе и закашлялась. Маг терпеливо дожидался, пока пройдет мой неожиданный приступ, даже по спинке слегка похлопал, вероятно, желая помочь. Однако от его "легкого" прикосновения меня нехило тряхнуло, и я невольно клацнула зубами, едва не прикусив язык. Правда, кашель прошел… с перепуга, наверное. Когда мое дыхание окончательно восстановилось, этот аспид торжественно сообщил, что понимает мои опасения и потому оставит со мной охранника. При всей серьезности его бледной физиономии зеленые чертики в глазах вовсю отплясывали чечетку. Сообразив, кто именно будет сегодня ночевать в моей комнате, я тихо застонала, одарив наместника таким "добрым" взглядом, что он предпочел быстро ретироваться, сославшись на дела.
Вообще‑то, маг заходил к нам с Эваном раза три, и все время появлялся из входной двери, а исчезал за той, что вела в лабораторию. Я лишь мысленно "махнула рукой" на подобные странности, сосредоточием которых было помещение за стенкой и его хозяин. Одежду мне принес, кстати, тоже он. Во время своего первого после нашего памятного разговора визита. По моим скромным выводам, предложенный белый балахон, если сделать в остроконечном капюшоне прорези для глаз, вполне мог бы сойти за ритуальный костюм представителя Ку — клус — клана. Радовало лишь то, что спереди это "очаровательное" одеяние наглухо застегивалось на маленькие петельки и крючки, которые будто вырастали из плотной ткани. Решив, что не в моем положении высказывать свое "фи" относительно предложенных вещей, я влезла в новый наряд, предварительно попросив принца отвернуться, и обула на ноги туфли. Вполне приличные, если бы не цвет, от которого веяло с детства знакомой присказкой про белые тапочки. На кота, который с момента моего выхода из магической мастерской никуда не уходил, просьба посмотреть на что‑нибудь другое, а не на переодевающуюся меня, не подействовала никак. Так под его ленивым взором я и меняла покрывало на балахон.
И вот теперь сидим мы с этим мохнатым охранником (чтоб тебе плохо спалось сегодня, Сэн, за такую услугу!) напротив друг друга, скрестив взгляды в молчаливом поединке. То есть я сижу, а он лежит на столе, свесив вниз переднюю лапу, и методично постукивает хвостом, не спуская с меня прищуренных глаз. Но я прекрасно знаю… на опыте, что стоит попытаться достать эту флегматичную с виду заразу, как она сразу же превращается в скоростную ракету, фантастическим образом сочетающую в себе текучесть воды и гибкость дикой лианы. Короче говоря, поймать Тааса, чтобы настучать ему по усатой морде за все мои мучения, я так и не смогла, несмотря на неоднократные попытки.
На душе было тревожно и, что самое противное, скучно. Спать не хотелось, все‑таки я не один день провалялась в забытье, так что теперь златокудрый Морфей даже и не думал раскрывать мне свои объятия. А жаль… В голову лезли разные воспоминания: в особенности, ухмылки наместника и рассказы Эвана, пытавшегося отвлечь меня от неприятных мыслей. Занудные повествования о том, что я так хотела узнать раньше, и что сейчас меня интересовало меньше всего. За сутки до того, как мне ритуально пустят кровь (если не удастся убедить Светлоликого в моей непригодности), вникать в устройство Неронга и его историю особого желания не возникало. Однако я рассеянно слушала парня, изредка даже что‑то спрашивала и вступала с ним в короткие диалоги, но потом снова замолкала, делая вид, что внимаю его словам с повышенным интересом. И хоть информация воспринималась мною вполуха, я все‑таки запомнила многое из его речи, и теперь, от нечего делать, принялась укладывать это "по полочкам" в своей голове.