Хозяйка удивленно покосилась на нее и поинтересовалась:
— Чего эта дама плачет? Больна, что ли? Не найдясь, что ответить, он замялся:
— Да нет… Она… Она потеряла по дороге часы, очень красивые, и расстроилась. Если кто-нибудь найдет, дайте нам знать.
Тетка Бенедикт промолчала: тут что-то не чисто, — думалось ей.
Внезапно она объявила:
— А вот и хозяин!
Она одна заметила мужа, потому что стояла лицом к калитке.
Д'Апреваль вздрогнул, г-жа де Кадур чуть не свалилась со стула — так резко она повернулась.
Шагах в десяти от них, согнувшись вдвое и отдуваясь, мужчина тащил за собой на веревке корову.
Не обращая внимания на посторонних, он выругался;
— У, падаль, будь ты проклята!
И, добравшись до хлева, скрылся в нем.
У старой дамы мгновенно высохли слезы; мысли ее смешались, и она застыла, онемев от ужаса. Сын! Это ее сын!
Д'Апреваль, почувствовав — и не менее болезненно — то же, что она, растерянно осведомился:
— Это господин Бенедикт?
Хозяйка насторожилась.
— А кто вам сказал, как его звать?
Д'Апреваль нашелся:
— Кузнец у шоссе.
Все примолкли и уставились на открытую дверь хлева, черной дырой зиявшую в стене. Внутри ничего нельзя было разглядеть — слышались только неясный шум, возня и топот, приглушенный разбросанной по земле соломой Наконец хозяин вышел на порог, утер лоб и крупными неторопливыми шагами вразвалку направился к дому.
Поравнявшись с посторонними и опять словно не заметив их, он приказал жене:
— Нацеди-ка кружку сидра — пить охота. И вошел в дом. Хозяйка исчезла в погребе, оставив парижан одних.
Госпожа де Кадур, потеряв голову, взмолилась:
— Уйдем отсюда, Анри, уйдем!
Д'Апреваль бросил на стул пять франков, подхватил спутницу под руку и повел со двора, изо всех сил прижимая к себе, он боялся, что она сейчас упадет.
Выйдя за калитку, г-жа де Кадур разрыдалась. Содрогаясь от боли, она простонала:
— О-ох! Так вот что вы из него сделали! Д'Апреваль, побелев, сухо отпарировал:
— Я сделал, что мог. Ферма его стоит восемьдесят тысяч франков. Не каждый буржуа оставляет сыну такое наследство.
Не сказав больше ни слова, старики побрели обратно. Г-жа де Кадур все никак не могла унять слезы. Они капали у нее из глаз, скатывались по щекам.
Наконец, они иссякли. Начинался Фекан.
Де Кадур ждал обоих к обеду. Завидев их, он расхохотался и крикнул:
— Вот у моей жены и солнечный удар! Очень рад! Ей-богу, с некоторых пор она лишилась рассудка.
Госпожа де Кадур и друг ее промолчали, а когда муж, потирая руки, осведомился:
— Прогулялись-то хоть хорошо?
Д'Апреваль ответил:
— Замечательно, дорогой мой, замечательно!