Раньше, насколько я знаю, когда команда обсуждала вопросы тактики, когда тренер давал установку на матч, когда вспыхивали какие-то споры, вратари сидели и помалкивали. Их мнением интересовались редко, еще реже с ними считались. Тарасов в конце 60-х годов этот порядок поломал. Я с самого начала стал принимать самое живое участие в жизни команды. Когда Анатолий Владимирович перед матчем приглашал к себе для беседы поочередно все пятерки, я шел на эти совещания с каждым звеном. Внимательно слушал старших товарищей, высказывал свое мнение. Бывало, нападающие, придумав какой-нибудь новый тактический ход, спрашивают:
- Как ты считаешь - пойдет?
- Хорошо,- отвечал я.- Никакой вратарь это не разгадает.
Или, напротив, я подвергал идею безжалостной критике, и прославленные ветераны, иным из которых я годился по возрасту в сыновья, уважительно слушали вратаря-мальчишку. Согласитесь, эта деталь ярко характеризует климат в нашей команде.
Я рос, жадно впитывая в себя не только хоккейные премудрости, но - и это важнее всего-постигая суть таких понятий, как коллективизм, взаимовыручка, ответственность перед товарищами, мужество, смелость. С самого начала тренер приучал меня творчески относиться к своей роли, он хотел, чтобы я работал в первую очередь головой, а уже потом - руками и ногами. По вечерам на базе в Архангельском Тарасов нередко приглашал меня к себе в комнату. Такие вечерние вызовы обычно ничего хорошего не сулили: все знают, как крут был наш тренер, он мог даже за маленькое прегрешение наказать так, что будешь помнить всю жизнь. Поэтому, честно признаюсь, я всегда шел к нему с некоторой опаской. (Да и кто из армейцев про себя такого не скажет?)
- Садись,- говорил Анатолий Владимирович.- Да не бойся, ближе садись.
Тут я обычно вновь обретал присутствие духа, потому что, если бы тренер собирался меня отчитывать, он не стал бы говорить со мной на «ты». Он начал бы так: «Вы, молодой человек…»
- Владька, не кажется ли тебе, что ты стал пропускать нижние шайбы чаще, чем следует? Давай-ка подумаем, что да как.
И вот сидим, думаем. А утром на тренировке Тарасов не преминет спросить:
- Ты новые упражнения придумал? Какие - покажи.
И попробуй я только не придумай…
… В августе 1969 года я впервые поехал с командой ЦСКА в Швецию. Команда участвовала в товарищеских матчах, а меня тренер привез в небольшой городок Вестерос, где шведы проводили учебно-тренировочный сбор своих вратарей. На сборе, кроме меня, были восемь лучших шведских голкиперов. Мы тренировались с утра до вечера. Я хотел доказать, что тоже не лыком шит, но, откровенно говоря, трудновато мне было тягаться со шведами. Хольмквист бегал в два раза быстрее. Я внимательно следил за всеми упражнениями шведов и кое-что брал себе на заметку.
Теперь шведы шутят, что именно они дали мне путевку в большой спорт. Насчет путевки, конечно, преувеличивают, но некий талисман, с которым связаны мои первые успехи, я действительно из Скандинавии привез. Это была майка, подаренная Хольмквистом. Я считал ее счастливой. Майка износилась до дыр, мама устала ее зашивать, а я все никак не мог расстаться с ней. Но, конечно, важнее всего был тот опыт, который я позаимствовал у лучших шведских вратарей. До сих пор использую в своей тренировке упражнения, «привезенные» десять лет назад из Швеции.
…Вернувшись в Москву, наша команда приняла участие в турнире на приз газеты «Советский спорт». Сначала я сыграл в матче с «Трактором». Вышло довольно удачно - 3:2 в нашу пользу. Следующий матч был с чемпионом страны - «Спартаком». Я был уверен, что теперь-то наверняка в ворота поставят нашего основного вратаря - Колю Толстикова. Но за несколько часов до матча Тарасов объявляет: «Играть будет Третьяк». Вот это да! У меня колени затряслись. Ребята, заметив мое волнение, стали успокаивать, но я видел, что и им тоже не по себе: мальчишка будет защищать их ворота в такой ответственной встрече…
Матч начался бурными атаками форвардов «Спартака». Но, кажется, удача в тот вечер была не на их стороне. Все шайбы летели прямо в меня. Зрители горячо аплодировали каждый раз, когда мне удавалось отразить даже легкий бросок. Они явно боялись за мальчишку, который защищал армейские ворота. Мы выиграли с преимуществом в пять шайб, и я был самым счастливым человеком на свете. Вечером по телевидению сказали, что Третьяк - главный герой матча ЦСКА - «Спартак».
- Валерка, неужели это про меня? - спросил я брата, боясь поверить услышанному.
- А про кого же еще? - смеялся брат.- Молодчина!
Но я все равно не верил.
Потом снова были тяжелые тренировки и игры. Я старался доказать, что успех в матче со «Спартаком» не случаен, что я и в самом деле Вратарь. Доказать это было не так-то просто: многих смущал мой возраст. В мировой практике еще не было 17-летних вратарей.
Перед началом традиционного турнира на приз газеты «Известия», который собирает лучшие любительские сборные мира, А. В. Тарасов предложил тренерскому совету Федерации хоккея СССР включить меня в сборную. Его не поддержали: «Молод еще Третьяк, разве можно на такого мальчишку надеяться?…» Тарасов настаивал на своем.
Так в конце 1969 года я попал в сборную СССР.
В моем архиве хранится вырезанная из газеты заметка, которой я очень дорожу. В небольшом интервью А. В. Тарасов, пожалуй, впервые публично похвалил меня. Вот текст этого интервью:
- Чем вам понравился молодой вратарь?
- Во-первых, своей старательностью и фанатичной преданностью хоккею. Трудолюбием. Незаурядными данными. Владик умеет анализировать свои действия, делать верные выводы, а его игра в высшей степени осмысленна.
- В чем отличие манеры Третьяка от других вратарей?
- В его подходе к решению тактических задач. Владислав смело и широко маневрирует, все свои действия совершает обдуманно.
- Сможет ли он стать выдающимся вратарем?
- Теперь все зависит от него самого. Парню 17 лет. Ему надо сейчас повзрослеть. Тогда Владику будет легче решать все психологические и спортивные проблемы. Тогда он правильнее распорядится своей славой. Лично я полагаю, что он сможет это сделать. Я верю в Третьяка.
…Конечно, мне очень повезло, что меня заметил Тарасов, что он начал заниматься со мной, терпеливо, изо дня в день делать из мальчишки вратаря. Не случись этой встречи, я, скорее всего, никогда бы не стал тем, кем являюсь сейчас. «Учиться всегда - каждый час, каждую минуту, быть недовольным собой, не заблуждаться по поводу успехов, извлекать правильные уроки из поражений… Идти и идти вперед!» - эти слова Анатолия Владимировича я воспринимал как «тренерскую установку» на всю жизнь.
Но Анатолий Владимирович был не единственным, кому я обязан становлением. Кроме него, меня учили владеть клюшкой, ловушкой и собственным хладнокровием прекрасные педагоги - В. Г. Ерфилов, Б. П. Кулагин, К. Б. Локтев, В. В. Тихонов. Из игроков сборной СССР моим первым наставником был замечательный советский спортсмен Виктор Коноваленко. В родном клубе я рос среди легендарных мастеров советского хоккея, перечислять их- значит назвать весь состав ЦСКА конца 60-х годов. Моим первым комсоргом в армейской команде был Игорь Ромишевский, а в сборной - Вячеслав Старшинов.
Я никогда не стеснялся перенимать все лучшее, что видел у других. Опытные хоккеисты, которые меня окружали, как правило, щедро делились своими знаниями, секретами своего мастерства. Они не смотрели на новичка сверху вниз. Жак Плант как-то сказал мне, что он всю жизнь учился на собственных ошибках, помочь ему было некому. Я же в этом смысле могу считать себя счастливым. Мне всегда везло на хороших людей.
Ну, представьте себе, к примеру, такую ситуацию. Основной вратарь сборной СССР 60-х годов Виктор Коноваленко семь раз был чемпионом мира, дважды - олимпийским чемпионом. В свои тридцать один авторитет он имел огромный. И вот Виктору говорят, что дублером у него будет 17-летний мальчишка. И он видит этого мальчишку - не очень складного, щупловатого, с длинной цыплячьей шеей. Как, по-вашему, что должен подумать прославленный ветеран? Как он должен отнестись к своему новому партнеру? Ревниво: вот, мол, замену мне подыскивают?… Недоверчиво: это что за детский сад?… Коноваленко же при первой встрече оглядел меня с ног до головы, потом, как равному, пожал руку и произнес: «Ну, ну, не робей». Больше, по-моему, он тогда ничего не сказал: Виктор был чрезвычайно неразговорчив.
О скромности этого человека ходили легенды. Он никогда и ничего не просил, ни на что не жаловался, старался всегда и везде быть незаметным.
Едва познакомившись со мной, Коноваленко стал терпеливо раскрывать секреты вратарского искусства. Прославленный хоккеист заботливо поднимал на ноги безусого мальчишку. Он спешил передать мне все, что знал, что успел постичь за годы своей славной карьеры, и наука эта для меня оказалась поистине бесценной.
А ведь к самому Виктору Коноваленко судьба не была так благосклонна. В 14 лет, чтобы помочь семье, он пошел работать на Горьковский автомобильный завод. Играл в футбол в детской команде «Торпедо». Потом записался в заводскую хоккейную секцию, стал вратарем. И хотя впоследствии с ним занимались известные тренеры, Виктору, особенно на первых порах, до многого приходилось доходить своим умом. Были у него и неудачи, наступали времена, когда в него переставали верить… Но ничто не могло сломить характер вратаря.