А ведь к самому Виктору Коноваленко судьба не была так благосклонна. В 14 лет, чтобы помочь семье, он пошел работать на Горьковский автомобильный завод. Играл в футбол в детской команде «Торпедо». Потом записался в заводскую хоккейную секцию, стал вратарем. И хотя впоследствии с ним занимались известные тренеры, Виктору, особенно на первых порах, до многого приходилось доходить своим умом. Были у него и неудачи, наступали времена, когда в него переставали верить… Но ничто не могло сломить характер вратаря.
Коренастый, плотный, неповоротливый с виду, Виктор мгновенно преображался, стоило ему занять место в воротах. Флегматичность уступала место молниеносной реакции, быстроте. У него была прекрасная интуиция. И никогда его не покидало хладнокровие - вот что особенно важно. Только по какому-то обидному недоразумению Виктора ни разу не признали лучшим голкипером мировых первенств. Ни один страж ворот в любительском хоккее не имел столько побед, сколько было у него.
Не помню, чтобы ребята в нашей сборной кого-нибудь уважали больше, чем Коноваленко. Его уважали за верность родному клубу (Виктор всю жизнь играл за команду «Торпедо» из Горького, хотя не раз получал предложения перейти в столичные команды). Его уважали за справедливость, за преданность хоккею, за мужество и стойкость. Он блистательно продолжал эстафету своих предшественников - замечательных советских вратарей Николая Пучкова, Григория Мкртчана…
В 1970 году я впервые участвовал во взрослом мировом чемпионате, который проходил в Стокгольме. Основным вратарем был Виктор Коноваленко. Играл он великолепно. Я бы тогда без колебаний присудил Виктору звание лучшего вратаря. Особенно запомнился один эпизод из матча со шведами. Шел второй период. Мы проигрывали со счетом 1:2. Вот шведский хоккеист рвется к нашим воротам, но слишком далеко отпускает шайбу. Виктор в отчаянном броске падает и пытается выбить ее. А швед не может погасить скорость и мчится вперед. Его конек врезается в лицо вратарю. Коноваленко увезли в больницу, а в ворота встал я. И пропустил две довольно легких шайбы. Видно, очень сильно волновался… Мы уступили в этом матче со счетом 2:4.
На следующий день все газеты писали, что русский вратарь должен надолго забыть о хоккее. «Сделано 14 рентгеновских снимков. Они показывают: у Коноваленко серьезно повреждена переносица, кроме того, он получил тяжелые травмы головы. Один из лучших игроков сборной СССР прикован к постели».
Когда обыватель переваривал эту информацию, Виктор… уже тренировался на льду «Юханесхофа». Вечером советская сборная вышла на свой очередной матч с финнами, и Коноваленко занял привычное место в воротах. Правда, в третьем периоде его заменил я, но на табло к тому времени уже, кажется, значилось 10:0 в нашу пользу. Изумлению шведов не было предела. Еще через день газеты сообщили: «Персонал больницы потрясен мужеством русского вратаря».
Судьба золотых наград чемпионата-70 зависела от исхода нашего повторного поединка со шведами. Выиграем- значит, чемпионы мира, проиграем-значит, только третье место. Трибуны взорвались аплодисментами, когда на лед, как всегда, невозмутимо и неторопливо, выехал Виктор Коноваленко. Конечно, мы выиграли этот матч.
Впервые я испытал тогда радость большой победы. Если бы вы только знали, какие чувства переполняют сердце спортсмена, когда на мачту поднимается красный флаг и в твою честь звучит Государственный гимн!
В московском аэропорту Шереметьево нас встречали сотни людей - родственники, друзья, любители хоккея. Нас всех быстро растащили в разные стороны. Ко мне подошел радиорепортер:
- Поздравляю вас, Владислав.
- Спасибо.
- Скажите, что вы почувствовали, когда стали чемпионом мира?
- Еще никогда в жизни я не был так счастлив.
- Какие уроки вы извлекли для себя в Стокгольме?
- Уроки? Благодаря Виктору Коноваленко я знаю теперь, что такое настоящее мужество.
Настоящее мужество… В своей книге я часто буду употреблять эти слова. Ведь речь у нас идет о хоккее. И потом мужество, отвага, стойкость - эти качества всегда привлекали и будут привлекать меня. Возможно, потому, что они очень нужны вратарю, без них вратарь, каким бы талантом он ни обладал, просто немыслим. Я часто задумываюсь над природой мужества, а случаи, связанные с проявлением столь прекрасного свойства человеческого духа, особенно те случаи, свидетелем которых мне доводилось быть, не забуду никогда.
«В хоккей играют настоящие мужчины»,- справедливо поется в популярной песне, ставшей гимном ледовых арен. Да, в тот хоккей, который вы наблюдаете на экранах своих телевизоров, сегодня могут успешно играть только очень бесстрашные, очень отважные люди.
Ложиться под летящую со скоростью пули шайбу, перекрывая ей путь в ворота…
Идти на столкновения у хоккейного бортика…
Вести яростную силовую борьбу на пятачке…
Не обращать внимания на травмы и ушибы…
Быть в самом пекле хоккейного сражения и не терять головы…
Трусливых хоккеистов я не встречал. Возможно, они и есть, но где-то там, на других, более низких хоккейных орбитах. А вот таких мастеров, которые бы могли служить образцом храбрости, знаю сколько угодно.
…Рагулина у нас в ЦСКА все уважительно звали по имени-отчеству - Александр Павлович. Он десять раз завоевывал звание чемпиона мира. Был самым надежным защитником мирового любительского хоккея. Вратарям хорошо игралось за его могучей спиной. На Рагулина можно было положиться в любых ситуациях. Помню, на заре моей спортивной карьеры мы встречались с ленинградскими хоккеистами. Матч был, как говорят, рядовым, он ничего особенного для нас не значил, к тому же мы вели со счетом 7:1. Вдруг один из ленинградцев неожиданно и сильно бросил по моим воротам. Ситуация была такова, что спасти нас от гола мог только Рагулин, собой перекрыв путь шайбе. И он без колебаний сделал это, причем шайба едва не разбила ему лицо. После матча я подошел к защитнику:
- Палыч, зачем ты рисковал, ведь мы все равно выигрывали?
- А я тогда не думал, выигрываем мы или проигрываем. Важно было ворота прикрыть.
- Но ведь ты мог получить травму…
- Знаешь, Владик,- перебил он меня,- если ты будешь каждый раз взвешивать, когда надо проявлять смелость, а когда не надо,- ничего путного у тебя не выйдет. Надо - всегда! А отвернешься от шайбы один раз, другой, и, глядишь, ты уже растерял всю свою храбрость.
…Великий «фанат» хоккея Анатолий Фирсов был для меня примером отношения к тренировке. Никто не трудился больше него, не «режимил» строже него. Он весь состоял из упругих мышц. А каким неудержимо яростным Фирсов был в игре, помните? Выходил он на площадку, и трибуны сразу начинали гудеть в предвкушении гола. Фирсовского щелчка смертельно боялись вратари. Шайбу он посылал с такой силой и скоростью, что уследить за ней было невозможно. Мы особенно ценили Анатолия за то, что в трудные минуты он умел повести за собой команду, сплотить ребят. Он был капитаном ЦСКА, играющим тренером. Как жаль, что не удалось ему встретиться на льду с канадскими профессионалами. Любопытная бы получилась дуэль: Анатолий Фирсов - Фил Эспозито.
Наблюдая изо дня в день за своими старшими товарищами, я старался перенять у них безоглядную преданность хоккею, привычку трудиться до седьмого пота.
Даже просто находиться в одной раздевалке со взрослыми мастерами ЦСКА было для меня радостью. По ночам я, случалось, просыпался и думал: скорее бы утро - снова оказаться рядом с друзьями, снова окунуться в атмосферу праздника.
…Итак, «падая и вставая, ты растешь»,- справедливо говорил Кейс Феркерк. Я не могу сказать, что, попав в ЦСКА, «падал» и «ушибался» слишком часто. Рядом были заботливые друзья, они надежно опекали меня, поддерживали, щедро делились опытом, не давали унывать в трудные минуты. Для ветеранов клуба я стал кем-то вроде сына полка.
Могу смело утверждать: другой такой команды, как наша, в мире нет. И дело не только в том, что из завоеванных хоккеистами ЦСКА наград можно составить целый музей. У нас всегда царила какая-то особая атмосфера - по-военному требовательная и в то же время удивительно доброжелательная, творческая.
Особенно усердно шефствовал над юным вратарем мрачноватый на вид, но мягкий в душе гигант Владимир Брежнев.
- Владика не обижать,- говорил он ребятам,- а не то будете иметь дело со мной.
Никто и не думал меня обижать, просто ветерану нравилось подчеркивать свою заинтересованность в моих делах.
- Как дела, сынок? - каждый день обращался он ко мне.- Уроки-то выучил?
- Все в порядке, дядя Володя.
- Давай, давай,- одобрительно кивал он.- А если что не будет получаться, смело приходи ко мне. В обиду не дам.
По рекомендации Игоря Ромишевского меня включили в состав комсомольского бюро команды. Это сразу заставило внутренне подтянуться, стать взрослее, серьезнее.