* * *
Умопомрачительно длинный белый «Линкольн» остановился у парадного входа в театр; из подъехавшего следом черного джипа выскочили несколько бритоголовых молодцов. С мало соответствующими случаю мрачно-сосредоточенными физиономиями они застыли у дверец лимузина, охраняя заезжую оперную звезду от не в меру ретивых поклонников.
— Это она! — резанул ухо восторженный женский голос, и толпа оперных фанатов, топтавшихся на ступеньках парадного, хлынула к «Линкольну».
Грузная певица в ярко-красном шелковом платье, переливающемся блеском бриллиантовых украшений, расточая ослепительные улыбки, выбралась из машины с помощью элегантного толстячка импресарио. Сдерживая толпу, парни из секьюрити помогли знаменитости взойти на ступени, где у входа ее ожидали сам директор театра и его жена — некогда балетные звезды мировой величины.
Супруга директора преподнесла знаменитой оперной диве букет шикарных орхидей, и в сопровождении руководства певица проследовала в холл. Меломаны хлынули было следом, но путь им преградили бритоголовые.
Владимир Старостин с женой наблюдали за этой картиной из скверика напротив парадного входа в театр. Для сегодняшнего похода на единственный концерт оперной примадонны Монтсеррат Кабалье супруги надели лучшее, что имелось в их гардеробах.
Взглянув на часы, Старостин взял жену под локоть:
— Пойдем, нам пора. Митя просил подойти пораньше.
— Ну вот, — недовольно протянула жена, — для всех театр начинается с вешалки, а для нас — с черного хода и поста пожарной охраны.
Конечно, никакой зарплаты Старостину не хватило бы для того, чтобы купить билеты на столь престижное мероприятие. Но начальником пожарной охраны театра работал его старый знакомый, который и помог организовать этот «культпоход». Кресел в партере он не обещал, разве что мог пристроить своих друзей у осветительных «пушек» под самым потолком зрительного зала.
* * *
Вариант был не из лучших, но выбирать не приходилось: послушать голос великой певицы и посмотреть на нее «живьем» для простых смертных — удача из тех, которые выпадают раз в жизни. I Со служебного телефона Старостин позвонил приятелю. Через несколько минут тот спустился вниз и провел их через посты усиленной по такому случаю охраны. Они долго шли по сумрачным закоулкам и служебным лестницам, прежде чем поднялись на отведенную им высоту.
— Ты знаешь, Митя, а изнутри театр гораздо больше, чем кажется снаружи, — поразился следователь.
— Я этому давно перестал удивляться, — согласился с ним начальник пожарной службы.
Он усадил гостей на два расшатанных стула рядом с осветителями, которые в ожидании начала концерта настраивали прожектора. Уходя, пожарник попросил их вести себя как можно тише:
— Здесь такая акустика, что даже кашель в кулак разносится по всему залу, как пушечный выстрел.
Жена Старостина при этих словах скривилась так, что он на секунду пожалел о своей затее. Однако при первых же аккордах оркестра и звуках божественного голоса певицы все недовольство Светланы улетучилось. Жадно вслушиваясь в каждую ноту, она просидела весь концерт, даже не шелохнувшись.
Еще не отгремели аплодисменты, как пожарный начальник поднялся к ним и предложил гостям взглянуть на закулисную жизнь своей «вотчины»:
— Пойдем, Володя, покажу вам наше хозяйство.
Первым делом они вышли на сцену, еще усыпанную лепестками цветов, которыми забрасывали примадонну. Возле опущенных осветительных штанг трудились уже знакомые им парни, снимая с фонарей цветные фильтры, монтажники сцены свертывали гигантский задник и спускали его в глубокий карман под сцену, музыканты складывали инструменты. Все вокруг еще дышало атмосферой только что закончившегося праздника.
— Из зала все это смотрится совершенно иначе, — сказала Светлана, не скрывая изумления.