Молодой человек с извиняющимся видом достал из кармана сотовый телефон и приложил его к уху. Сказав в трубку несколько слов, он что-то шепнул на ухо Баранову, поднялся и быстро покинул зал.
Оказавшись в одиночестве перед хищно нацеленными на него объективами телекамер и микрофонами, Баранов нервно заерзал на стуле. Ушлые журналисты немедленно ринулись в атаку.
— Скажите, нынешний состав Думы полностью коррумпирован или там еще остались честные депутаты?
Баранов растерянно развел руками:
— Ну… нельзя же всех депутатов скопом зачислять в коррупционеры…
От нарастающего гула он сбился окончательно и смолк.
— Вы можете назвать фамилии коррумпированных депутатов? Хотя бы одного… — наперебой загалдели журналисты.
Молчание Баранова было красноречивее любых слов. Наталья догадалась, что наступило время бросить ему спасательный круг.
— Назвать человека коррупционером имеет право только суд, — перекрикивая голоса «коллег», звонким голосом заявила она. — Скажите, Сергей Тимофеевич, а каково лично ваше отношение к проблеме коррупции?
* * *
Баранов вздохнул с облегчением:
— Это — позорное явление, которое не дает России вырваться в ряды процветающих государств. Это — бич нашего общества, — радостно возвестил он. — Мы, независимые депутаты, решительно выступаем против коррупции, которая, подобно спруту…
Разочарованные журналисты поняли, что никаких скандальных заявлений и разоблачений не дождутся. Не обращая внимания на вдохновенную речь депутата, журналисты, свернув видеоаппаратуру, захлопнув блокноты и выключив диктофоны, демонстративно покидали зал.
Лишь несколько наиболее упорных остались до конца пресс-конференции, а затем, лелея робкую надежду услышать хоть что-нибудь интересное, потянулись к столику, за которым сидел Баранов. Наталья терпеливо ждала.
Отвечая на вопросы, депутат время от времени посматривал в ее сторону.
Когда зал опустел, Наталья подошла к нему.
— Сергей Тимофеевич, — поправляя кончиком указательного пальца очки, начала она слегка подрагивавшим от волнения голосом. — Не могу похвастаться тем, что я — известная журналистка. Моя карьера на этом поприще только начинается. Работаю в областной газете, тираж у нас небольшой, но я являюсь еще и корреспондентом информационного агентства «Интер ньюс». Думаю, мировой общественности будет интересно узнать о процессах, которые происходят в высшем законодательном органе России. Осмелюсь попросить вас уделить мне часок-другой, ибо в моих планах — подготовить основательный материал. Ведь публику интересует не только сама политика, но и люди, которые ее творят. Я бы хотела подробнее узнать о вас как о человеке.
Баранов с трудом скрывал удовольствие, когда поинтересовался:
— Речь идет об интервью?
— Именно об этом я хотела вас попросить.
— Ну что ж, я не возражаю. И лучше не откладывать это в долгий ящик.
— Буду признательна.
— Так… Посмотрим, что у меня со временем… — Баранов раскрыл ежедневник и, слегка покраснев от смущения, пролистал практически пустые страницы. — Меня тут нагрузили советники, — пробормотал он. — Прямо не знаю, куда вклиниться… Так, прием… встреча… еще встреча, пресс-конференция… А что, если ближе к вечеру? Это возможно?
— У меня ненормированный рабочий день. — Наталья широко улыбнулась.
— Вот и отлично! Давайте завтра в восемь. Идет?
— Вполне.
— И где же мы встретимся? Кажется, для такой беседы лучше всего подойдет неофициальная обстановка.
— Я согласна.
— Рядом с гостиницей «Россия», на Варварке, есть хороший ресторанчик, там можно посидеть и спокойно обсудить все интересующие вас вопросы.
* * *
Умопомрачительно длинный белый «Линкольн» остановился у парадного входа в театр; из подъехавшего следом черного джипа вы