Ты бы задрожала, почувствовав их.
Жан-Клод легко коснулся моего плеча. Прикосновения было достаточно. Я была здесь не для того, чтобы соревноваться в остроумии с Мастером Зверей. Убить его было бы отличным выходом, но я встречала вампиров и постарше, которых нельзя было свалить серебряной пулей. И будет просто удача, если Падма – не один из них.
Падма подозвал леопардов. Желтый перекатился к нему, словно большой котенок. Элизабет подошла и села, как хорошая собачка.
Вилли и Ханна забыли об остальных. Он нежно касался ее, словно она была из стекла. Они целовались, и одно невинное прикосновение губ говорило обо всем – о нежности, о любви. Вилли и Ханна ушли в себя и друг в друга. Это было прекрасно.
– Видишь, почему я отдал ее своему сыну? Такие муки действуют на них обоих. А Страннику нужны их тела.
Я уставилась на него. Было достаточно плохо, когда я думала, что ее выбрали из-за того, что Ханна хорошенькая блондинка, но теперь, зная, что это была намеренная жестокость, а не просто похоть – все стало еще хуже.
– Ты сукин сын, – сказала я.
– Ты пытаешься меня разозлить? – спросил Падма.
Жан-Клод снова меня коснулся.
– Анита, пожалуйста.
Он редко пользовался моим именем. А когда пользовался, либо дело было нешуточное, либо происходило что-то, что мне не нравилось. На этот раз было и то, и другое.
Не знаю, что я собиралась сказать, потому что внезапно Странник снял свою защиту. Сила Падмы обрушилась на нас. Она прогремела через меня, заполняя голову, скручивая в узел мысли. Я упала на колени, как будто меня саданули кувалдой меж глаз.
Жан-Клод остался на ногах, но я чувствовала, что он покачнулся.
Падма рассмеялся.
– Он не может одновременно вселяться в тело и держать защиту.
Через комнату, словно ветер, пронесся голос. Я не была уверена, звучал ли он везде, или только у меня в сознании:
– Ему пригодятся его силы в зале. Я сам решил снять защиту. Довольно игр, Падма. Дай ему увидеть, что ждет его дальше.
Вместе со словами пришел новый аромат, запах свежей земли, выдернутых из дерна корней. Я не могла избавиться от ощущения жирной черной почвы у себя на руках. Я сжала руками браунинг, пока пальцы не начали дрожать, и все равно не могла сбросить это наваждение. Я смотрела на пистолет, видела, что он чистый, но чувство не проходило.
– Что происходит? – спросила я. И порадовалась, что смогла выдать связное предложение.
– Они – совет, – сказал Жан-Клод, – они, как ты выражаешься, сняли белые перчатки.
– Черт, – сказала я.
Падма рассмеялся. Он смотрела на меня, и я знала, что он сосредотачивается только на мне. Его сила хлестала по мне, заливалась в меня. Это было нечто среднее между тем, как схватиться рукой за голый провод с электричеством, и засунуть ту же руку в огонь. Электрическая энергия жгла мое тело. Жар скапливался где-то во мне. Он накручивался, становился все больше и больше, как сжатый кулак. Если бы он растопырил пальцы во мне, он бы разорвал меня в клочья, взорвал бы меня своей силой изнутри. Я закричала.
Глава 16
Наконец сквозь жар скользнуло прохладное прикосновение. Ветер, холодный и легкий, как смерть, овевал мое тело. Этот ветер сдул мои волосы с лица. И благословенная прохлада наполнила меня. Руки Жан-Клода обнимали мои плечи. Он стоял на коленях, прижимая меня к себе. Я не помнила, как упала. Его кожа была холодной на ощупь. Я поняла, что каким-то волшебным образом он выпустил свое тепло, завоеванное с таким трудом. Его тепло погасило огонь.
Невыносимое напряжение постепенно отпустило меня. Как будто Жан-Клод стал ветром, который выдувал огонь Падмы. Но это дорого ему стоило. Я чувствовала, как замедляется биение его сердца. Кровь текла все медленнее.