Судовой журнал пропавшею «Багрового Облака».
Струан раскрыл его и нашел последнюю страницу:
«Ноябрь, 16-е. Полдень. 1Г23'11» СШ 114Г9'8'' ВД. Шторм продолжается, 11 баллов. Прошлой ночью в три склянки во время полуночной вахты унесло штормовые паруса и поломало мачты. Наш корабль бросило сюда, на рифы Тизарда, где, по милости Божьей, он и застрял с оторванным килем и дырой в корпусе.
Ноябрь, 18-е. Четыре часа. На горизонте появились четыре джонки направлением ост-норд-ост. Закончены последние приготовления к тому, чтобы оставить корабль.
Ноябрь, 18-е. Пять часов. Четыре джонки поменяли курс и направляются к нам. Я раздал мушкеты. Постарался подгото вить пушки, но крен корабля не позволяет нам воспользоваться ими. Приготовились, как могли. На случай, если это пираты.
Ноябрь, 18-е. Восемь часов. Нас атаковали. Пираты. Мы отбили первый штурм, но они…" Здесь запись обрывалась.
Струан закрыл книгу.
— Вы убили их всех?
— Эти джонки не были частью нашего регулярного флота, приятель. По крайности, большую часть года.
— Вы убили их всех?
— Они сами умерли, Тай-Пэн, меня там не было.
— Ты знаешь повадки некоторых из этих оборванцев, Тай-Пэн, — сказал Скраггер. — Если бы это были люди By Фан Чоя, зачем бы он стал возвращать тебе журнал, а? До By Фан Чоя дошли слухи. Он послал меня посмотреть, что к чему. Людей на корабле не было, когда я туда добрался. Тел тоже. Никого.
— Ты ограбил судно?
— Тебе известны морские законы, Тай-Пэн. Он потерпел крушение и был оставлен командой. Мы спасли половину твоего груза. Шестнадцать пушек и порох с ядрами.
— Где хронометр? Скраггер вскинул брови:
— Что за вопрос, на моей джонке, конечно, хотя я и не знаю, как с ним обращаться. Пока. Кто нашел, тот и хозяин, а? Все честно, как будто? Но ты знаешь, Тай-Пэн, ты знаешь, что натворили эти Богом проклятые мерзавцы? Они дали ему остановиться. Представляешь! Святая правда. Они его просто не заводили. У нас несколько недель ушло на то, чтобы найти купца с лондонским временем. Американец это был, «Бостонская Ласточка». — Он захохотал, вспоминая об этом случае, потом добавил: — Четверо ребят из его команды решили присоединиться к нам.
— А остальные?
— Спустили их на плот у Филиппин. Недалеко от берега. Даю слово, что так и было. Не то три, не то четыре недели назад.
By Квок задвигался на подушках, благодушно почесываясь.
— И последнее, Тай-Пэн. Отец сказал: «Десять тэйлов с корабля за безопасное плаванье — это совсем не много. Десять тэйлов с корабля, и британский флаг будет под защитой By Фан Чоя». Как мы слышали, у вас теперь новое место появилось, здесь, на Гонконге. Передашь их своему мандарину.
— Возможно, я и стану передавать ему один тэйл с корабля.
— Шесть — самая низкая цена. Меньше нельзя. Так сказал мой отец, зная, что с тобой торговаться трудно. Шесть.
— Один.
— Садись. Мы выпьем еще, а потом нам принесут поесть, — сказал By Квок.
— Через пять минут от этого корабля ничего не останется, а заложника вздернут. By Квок рыгнул.
— Ты будешь вешать не моего сына, приятель.
— Разумеется, — с отвращением бросил ему Струан. — Это всего лишь какой-то переодетый бедняга.
By Квок усмехнулся и сделал глубокий глоток.
— Ты умный человек, Тай-Пэн. Что ж, пусть будет два тэйла с корабля. Передашь их своему мандарину, а? И еще скажу тебе вот что: оставь мальчишку себе, повесь его, выброси в море — он твой. Верни его нам, и я сам его повешу.
— Что? — взорвался Скраггер. — Этот парнишка не твой сын?
— Конечно, нет, Скраггер. Ты думаешь, я дурак? — хрипло произнес Струан. — Я знаю цену клятвам подонков. — Он вышел из каюты.
— Но это было твое слово и мое. — Скраггер возмущенно повернулся к By Квоку: — Мы дали ему клятву. Ты сказал, что он твой сын. Ты же сам сказал мне, клянусь Богом.