— Матрос рассмеялся — Тай-Пэн горазд на всякие шутки, прошу прощения, сэр. Но это его корабль, так что если сказано вытирать задницу, мы ее и вытираем. — Он легко спрыгнул на палубу, окунул руки в ведро с морской водой и поплескал ее себе на ноги. — Руки чертовы тоже мой, клянусь Богом, и ноги тоже, или отправляйся в карцер! Прямо чудно все это. Ни дать, ни взять сума… прошу прощения, сэр-р. Но вы только подумайте: руки чертовы мой, чертову задницу вытирай, каждую чертову неделю мойся целиком и каждую чертову неделю меняй одежду — не жисть, а прямо мука, провалиться мне на этом месте.
— Как же мука, черта с два, — откликнулся другой матрос, он жевал табак, облокотившись на фальшборт. — Плату получаешь звонкой монетой? И всегда, черт побери, в срок, клянусь Господом! Жратва что у твоего принца за столом? Да еще призовые деньги. Какого же рожна тебе еще надобно, Чарли? — Потом обратился к Кулуму: — Уж не знаю, как Тай-Пэн это делает, сэр, да только на его кораблях болезней и цинги меньше, чем на любом другом, сколько их тут ни плавает. — Он выпустил изо рта на ветер длинную струю черной от табака слюны. — Так что я свою задницу вытираю и всем при этом доволен. Прошу прощения, сэр, на вашем месте, сэр, я сделал бы то же самое. Тай-Пэн страх как любит, когда его приказы выполняются!
— Взять рифы на брамселях и бом-брамселях, — прокричал с юта капитан Орлов неожиданно мощным для такого маленького человечка голосом.
Моряки ловко отдали Кулуму честь и присоединились к тем, кто уже карабкался наверх к парусам.
Кулум воспользовался бумагой, вымыл руки и спустился вниз к отцу и дяде, где стал ждать подходящего момента, чтобы вступить в разговор.
— Какой смысл в том, чтобы пользоваться бумагой?
— А? — Струан удивленно поднял брови.
— В гальюне. Подтирайся бумагой или десять суток в карцере.
— А, вон что. Забыл сказать тебе, сынок. Китайцы полагают, что между испражнениями и болезнью существует какая-то связь.
— Это смешно, — фыркнул Кулум.
— Китайцы так не думают. И я тоже. — Струан повернулся к Роббу: — Я пробую это уже три месяца на «Китайском Облаке». Больных стало меньше.
— Даже по сравнению с «Грозовым Облаком»?
— Да.
— Это совпадение, — покачал головой Кулум. Робб хмыкнул.
— На наших кораблях ты обнаружишь много совпадений, Кулум. Прошло лишь пятьдесят с небольшим лет с тех пор, как капитан Кук открыл, что лимоны и свежие овощи излечивают цингу. Может быть, испражнения действительно как-то связаны с болезнями.
— Когда ты мылся в ванне последний раз, Кулум? — спросил Струан.
— Не знаю… месяц… нет, вспомнил. Капитан Перри на «Грозовом Облаке» настоял, чтобы раз в неделю я мылся вместе с командой. Я тогда едва не умер от холода. Почему ты спрашиваешь?
— Когда ты в последний раз стирал свою одежду? Кулум недоуменно заморгал, глядя на отца, потом опустил глаза на свои плотные штаны из коричневой шерсти и сюртук:
— Да никогда не стирал! Зачем ее нужно стирать? Глаза Струана сверкнули:
— Отныне, на берегу или в море, ты будешь мыться целиком раз в неделю. Будешь пользоваться бумагой и мыть руки. Раз в неделю будешь отдавать свою одежду в стирку. Воду пить не будешь, только чай. И каждый день станешь чистить зубы.
— Зачем? Не пить воды? Это безумие. Стирать одежду? Господи, да ведь она от этого сядет, покрой испортится, и Бог еще знает что!
— Все это ты будешь делать. Это Восток. Ты нужен мне живым. Сильным. И здоровым.
— Я не стану. Я не ребенок и не один из твоих матросов!
— Тебе лучше послушаться отца, — сказал Робб. — Я тоже противился ему. Всем его нововведениям. Пока он не доказал мне, что они срабатывают. Как и почему, не знает никто. Но там, где люди мерли, как мухи, мы остались здоровыми.
— А вот и нет, — возразил Кулум.